Информационное сопротивление
В результате конфликта на Донбассе в Украине зарегистрировано около 1, 5 млн переселенцев. Чаще всего они выбирают крупные города для дальнейшего проживания на территории страны. Одесса является одним из таких.Там находится более 30 тысяч переселенцев.
Переселенка из Луганска рассказала Gazeta.ua о том, как устроилась в Одесской после того, как покинула родной город.
- Жила в Луганске всю жизнь, пока не пришла война, - рассказывает 48-летняя Ирина Корниенко и поправляет очки с черными линзами. - Я человек с ограниченными физическими возможностями, поэтому в своем городе была в организации инвалидов. Мы помогали друг другу. И все знакомы.
Женщина сидит в инвалидной коляске уже долго. Подробностей не рассказывает. Встречает нас в коридоре санатория "Куяльник", который находится в Одесской области. Она одета в теплую куртку, потому что в помещении холодно.
Когда и как выехали из оккупированных территорий?
- В мае в Луганске начались боевые действия. Пыталась связаться с волонтерами из Одессы. Они вывозили людей на колясках и детей. Я пыталась звонить на горячую линию от нашего луганского фонда. Мы обзванивали своих волонтеров, собирали вагон, пока ходили поезда. Вывозили сюда, в санаторий "Куяльник", потому что именно одесские волонтеры работали по Луганской области. Они сами связались с нашей организацией и предлагали вывезти одного инвалида и сопровождающего. Меня и ребенка вывезли в конце июня 2014 года. Потом забрали мою маму под Киев в санаторий. Я ее перевезла этим летом сюда. Моему сыну 8 лет. Сейчас он в зимнем психологическом лагере "Лесная застава", его тоже организовали одесские волонтеры.
Ирина с семьей живут на 13 этаже санатория. Отопление идет сверху, поэтому в комнате Ирины тепло. Комната маленькая. В ней стоят 3 кровати, холодильник, телевизор, стол и стул. Везде лежат вещи в коробках и пакеты с гуманитаркой. Живут в одной комнате женщина, ее сын и мать. Сейчас в санатории проживают 379 переселенцев.
Волонтеры и до сих пор помогают?
- Да, вот недавно они повесили полки, чтобы сыну было куда книги поставить. Потому что раньше все хранилось в коробках, - рассказывает женщина и указывает на стену над столом. - Также сделали "доступность" в ванную. Доступность - это такой выступ, чтобы можно было заезжать на коляске. Такие обычно делают на улицах и в транспорте. Есть балкон, но он не приспособлен к коляскам.
Директор санатария не позволяет держать электрические приборы в комнатах, потому что боится пожаров. Поскольку инвалидов там немало, есть опасность, что они не успеют спастись. Однако некоторые жители все равно нарушают правила.
- Каждый вечер приходят три "инспектора" проверять комнаты, - говорит Ирина и нервно касается волос. - Они не просто заглядывают в номер, а обыскивают его. И не просто смотрят, а обыскивают все. Как мне объяснять это ребенку? Сын спрашивает, почему какие-то люди приходят и обыскивают нас. А что я могу ответить? Как вообще после этого мой сын меня будет уважать? Это унижает мое достоинство! Я не могу даже ребенку подогреть горячий суп, когда он возвращается из школы! Потому что кто-то запрещает. Мы живем по чужим правилам.
А вообще как кормитесь? На что живете?
- Мы оформлены как переселенцы, прописаны в санатории. Получаем помощь. И еще пенсии. Но этого мало. Здесь в санатории есть столовая. Там на одного человека в сутки нужно 75 грн потратить. Это в месяц за троих получается около шести тысяч. У меня таких денег нет. Сейчас еще строят кухню в санатории, проводку делают нормальную. Ждем, когда сможем нормально готовить и питаться.
Чем занимаетесь здесь в свободное время?
- Мы почти все время проводим в санатории и на его территориях. Мы бы и рады поехать хотя бы Одессу посмотреть, погулять. Но нет транспорта, который был бы подготовлен под коляски. Одну или два коляски могут занести в автобус, но не 150-200. Можно на такси выезжать, но не каждый может себе это позволить, потому что довольно дорого доехать отсюда хотя бы до центра Одессы. Поэтому так и сидим. Иногда у нас тут фильмы показывают.
Как вы приспосабливали комнату к жизни?
- Ванную комнату делали уже специально под нас. Пришлось снять дверь, чтобы можно было на коляске заезжать. Сначала здесь было все в ужасном состоянии, так уже нам волонтеры все делали. Душ вот есть. Мы все выносим из ванной, затем ставим тазик и принимаем душ. Комната маленькая, пространства никакого, но это лучше, чем жить в войне под обстрелами.
У вас кто-то остался в Луганске?
- Да, папа остался. Ему 70 лет, трудно выехать в таком возрасте. Решил остаться до конца. У него там все было... - неохотно рассказывает Ирина и опускает глаза. - Он голодал, и в подвале там сидел, и людей вытаскивал из горящих домов. Цены там очень дорогие. Он бывший шахтер, получает ЛНРовскую пенсию примерно четыре тысячи рублей. Но выезжать никак не собирается. Говорит, что дом охраняет. Вот сейчас зовет обратно. Шутит, что "республика" жизнь наладила.
Чем занимались в Луганске и что делаете сейчас?
- Дома работала веб-дизайнером, хотя по образованию я психолог. Сейчас вот меня взяли на работу в санатории. Буду наблюдать за камерами.
Собираетесь возвращаться?
- Нет, - уверенно отвечает женщина. - Как мне туда возвращаться? Когда там соседка, с которой мы жили двадцать лет бок о бок, кричала на меня, что я проукраинка и хунта. И потом она кидалась на меня за то, что я поддерживаю свою страну. А одноклассница нацепила эту черно-оранжевую ленту и ходила кричала, что хочет Россию. Еще одна бывшая одноклассница тоже до сих пор ждет Путина и присоединения молодой республики к России. О чем с ней вообще можно говорить? Там люди будто сошли с ума. Я не смогу с ними теперь жить рядом. Да и не хочу.
Возникают конфликты со знакомыми, которые остались в Луганске?
- У меня там есть кум. Мы с ним о политике не говорим. Но он говорит, давай возвращайся, можно жить. Но то, что там не стреляют, не означает, что все нормально. Если Луганск не под обстрелами, это еще не прежняя жизнь. Я не смогу там жить. И не понимаю, как так можно жить. Как там можно открыто выражать свою точку зрения? Там люди исчезают за это. Одноклассница прекратила со мной общаться, когда увидела, как я в соцсетях выкладываю фотографии и показываю, что я за единую Украину. Много пишут неприятных вещей. Даже те, кого вообще не знаю, пишут, что я сделала свой выбор и чтобы не возвращалась. Я их просто игнорирую. У каждого своя точка зрения.
Когда все начиналось, как вы реагировали?
- Я была возмущена. Не понимала, почему люди сидели и ничего не делали. Сколько маме говорила, что поеду в центр. Вот хотелось, чтобы люди вышли и прекратили это все. Например, в Одессе вышли и остановили все. А у нас все ждали, пока власть как-то отреагирует и все подавит. Как-то пассивно все относились к этому. Вот в Донецке даже вышли на митинг. Но и их не поддержала украинская власть. А теперь власть обвиняет народ.
Какие планы на будущее?
- Работать, зарабатывать на квартиру. Хотя бы на аренду однокомнатной. Планирую переехать с семьей в город Южный под Одессой. Там молодой городок, есть пути развития. Сына устрою в школу и буду сама развиваться. Но в Луганск мы точно не вернемся. Даже если освободим наши города, я не представляю, как вернусь в свой город и буду жить рядом с теми людьми. Я готова отдать там трехкомнатную квартиру, чтобы только мне дали новую в любом уголке Украины. Чтобы только туда не возвращаться. Возврата для себя я туда не вижу. И будущего для своего ребенка тоже.
Автор, источник: Газета.ua
Последние новости
facebook twitter g+
Наши страницы
