Информационное сопротивление

США и Евросоюз обсуждают новые санкции против России – на этот раз за Сирию. Российские протесты становятся все более вялыми, и по прошествии двух с половиной лет действия санкций становится ясно: Кремль, по крайней мере на словах, не видит в них особой драмы. Рассуждения о стойкости российской экономики, зажатой в тиски дешевой нефти и западных ограничений, успели стать общим местом, а сопутствующий ущерб вызывает у чиновников скорее кураж, чем сожаление. Показательна недавняя реакция Владимира Путина на вопрос о планах смягчения ответных санкций России против западных стран, которые могли бы подтолкнуть Европу и США к пересмотру действующего режима. «Фиг им, – выразился президент на пресс-конференции по итогам саммита BRICS в Гоа – Это я коротко сказал, но правильно».

 

Ранее Путин неоднократно подчеркивал преимущество текущего положения: по его словам, как санкции, так контрсанкции (в путинской интерпретации, «контрмеры по защите нашего рынка») полезны для местного бизнеса. Одна из немногочисленных тревог, высказанных вслух президентом по поводу санкций, касалась «ограничения передачи технологий». Но, возможно, Путин просто не все принимает в расчет. Что он может упускать из виду? Следующие четыре графика.

В марте 2014 года российские биржевые индексы стали падать еще до объявления о санкциях Европы и США – на одних только ожиданиях. За неделю, предшествовавшую объявлению о первых санкциях 17 марта, индекс ММВБ рухнул на 7,6%, а РТС – 8,3%, вернувшись на пять лет назад – к уровням кризисного 2009 года. Но то было лишь начало долгого пути вниз: российский рынок продолжил дешеветь – пока в декабре 2014-го, на фоне падающей нефти и обвала рубля, не перешел в пике. К окончанию первой декады декабря совокупная капитализация российского фондового рынка была ниже стоимости корпорации Apple, а к середине декабря уступила капитализации ExxonMobil, Google, а также Berkshire Hathaway – инвестиционного фонда миллиардера Уоррена Баффета, который, к слову, никогда не доверял России с ее неизлечимой зависимостью от углеводородов и непредсказуемой политикой властей. В 2011 году капитализация фондового рынка России превышала $1 трлн, а сегодня не дотягивает и до половины этой суммы. Лелея надежду превратить российскую столицу в международный финансовый центр, правительство планировало нарастить капитализацию Московской биржи до 93% ВВП к 2014 году (100% в 2015-м). Реальность оказалась втрое хуже прогнозов.

Вероятно, Путина утешает мысль о том, что санкции «наносят ущерб не только российской экономике, но и мировой экономике в целом». При этом, с привычной уверенностью рассуждает президент, «российская экономика является важным сектором общемировой экономики». Между тем в последние годы мировая экономика стабильно развивается, а российская в основном перемежает периоды умеренной стагнации с глубокими провалами. И вот итог этих разнонаправленных движений: экс-министр финансов Алексей Кудрин ожидает уменьшения доли российского ВВП в мировом до 2,6% к 2020 году. В 1992 году этот показатель, рассчитанный по паритету покупательной способности, составлял 4,9%, в 2014-м – 3,3%. Переломить тенденцию может только существенный рост инвестиций в российскую экономику, но их доля в ВВП неуклонно снижается. В итоге, прогнозирует PWC, расти российская экономика в ближайшие десятилетия будет крайне медленно, уступая по темпам развития даже таким странам, как Колумбия.

Разговоры власти о пользе санкций для российских компаний начались с первых же месяцев их действия и продолжаются до сих пор. Но что думает сам бизнес? Крупные компании видят в санкциях причину роста издержек и также снижение доступности кредитов и дефицита инвестиций, следует из опросов РСПП. Такое мнение согласуется с оценками Всемирного банка: инвестиции в экономику России – в частности, в обрабатывающие отрасли, которым те особенно нужны (учитывая износ основных фондов российской промышленности) – продолжают сокращаться.

За прямые иностранные инвестиции (ПИИ) национальные экономики в последние годы ведут острейшую борьбу. Эти деньги, которых вечно не хватает внутри отдельно взятых стран, позволяют создавать дополнительные рабочие места, внедрять новейшие технологии, запускать экспортные проекты. В 2009 году при сокращении общего объема ПИИ Россия умудрилась войти в пятерку их крупнейших получателей, а в 2012-м – удержаться в десятке. В 2015-м Россия не смогла попасть даже в топ-20. Настоятельные рекомендации держаться от России подальше, которые сохраняют финансовые власти США, работают: крупнейшие западные банки отказываются участвовать в размещениях российских бумаг. Даже азиатские инвесторы, работающие по всему миру, предпочитают не рисковать своим положением ради страны под санкциями, которые на нее наложили наиболее влиятельные участники мировой экономики. В ежегодно обновляемом индексе доверия инвесторов, составляемом A.T. Kearney, Россия в последний раз появлялась в 2013 году. С тех пор глобальные фонды в основном выводили отсюда свои капиталы, и даже Templeton Russia and East European Fund – один из старейших фондов, инвестирующий в российскую экономику, – посчитал за благо прекратить здесь свою работу.