Информационное сопротивление

 

 

Страна Уныния Она опять эстетическая.
Вот меня это угнетает и пугает даже в украинских масштабах. 
Серые коробки домов, серые коробки домов, подворти, асфальт, село, вырвиглазная вульгарная реклама, бабка на обочине торгует, лесостепь, лесостепь, заправка, разбитая дорога, трасса, однотипно-бедные частные домики, пригород, замызганная остановка метро, вырвиглазная реклама, серые коробки, серые коробки, парочка не-серых коробок в центре города, опять трасса, опять бабки у обочины, беляши, ландыши, много-много дорог с однотипными селами и одинаковыми одноэтажными серыми городами, о, немного природы, о, немного городов, где в окружении серых сел и серых коробок где-то среди вырвиглазной рекламы в центре притаились старые, красивые дома и церкви в стиле украинского барокко или там пара готических костелов. 
Ну или парочка сел, где действительно пастораль, потому что природа вокруг уж очень красивая. 
А через четыреста метров — опять все то же самое, и так до границы, и даже за границу, потому что у советской серой хвори были длинные руки и еще более длинные метастазы.
А теперь представьте Россию.
Деревни еще однотипнее. Еще беднее. Города еще серее. Еще коробочнее. 
За пределами красивого, но полумертво-чахоточного Питера, за вычетом окраинных жемчужин типа Кижей, на полмира растянулись разбитые полустанки с заблеванными перронами, пропахшие водкой и кисляком села, совершенно однотипные панельные города с однотипными ларьками, забегаловками, клубами и подворотнями, забитые однотипной рекламой. 
Страна Уныния от Воронежа до Магадана. Да, природа красивая. Чем дальше от людей, тем красивее.
Это ж страшно, ребята. Я понимаю, почему они такие еб***тые. Это нормально, так демография и работает. 
В СССР были как минимум два города, где дикая молодежная преступность в свое время была спровоцирована спецификой городской застройки («казанский феномен» и «криворожские бега»). 
Я понимаю, почему Моторыло приперся из Ухты (это город, а не междометие) через Ростов в Украину нас убивать. 
Потому что кровь и взрывы — единственное, что он в своей жизни вообще мог увидеть яркого. 
Эксклюзивный туризм. Как некоторые в Афган от тоски бежали.
Вы будете смеяться, но это — одно из следствий пренебрежения урбанистикой и вообще организацией жизненного пространства.
 Плесень растет в сыром, гопота растет в сером.
Именно поэтому я не верю в конец израильско-палестинского противостояния, а тем паче в конец, устраивающий нынешних израильтян — геноцид палестинцев израильтяне себе позволить не могут, раскраску Палестины — не хотят (ишь чего, врага кормить-учить-перековывать), а серая, побитая, голодная и вечно молодая (частые войны = высокая смертность и рождаемость = очень низкий средний возраст населения) Палестина всегда будет их злейшим и совершенно иррациональным врагом и всегда будет бежать с пращой на танки. И это не политика, ни религия, ни идеология — это демография, точная наука, которая в гробу видала ваше «нужно», «хочется», «это же неправильно» и «имею право».
Страшна земля, для населения которой убить и помереть — два единственных праведных развлечения: убить его еще можно, но чтобы усмирить — нужно все переделывать. 
Еще страшнее — когда такая земля не на полдня объехать на машине, а на несколько Австралий у тебя под боком, с тысячами танков, почти миллионом солдат и ядерной кнопкой.
Но жить захочешь — надо как-то справляться.
Виктор Трегубов

facebook twitter g+

 

 

 

 

Наши страницы

Facebook page Twitter page 

Login Form