Информационное сопротивление

Начало нового года ознаменовалось резким обострением ситуации среди стран Персидского залива. Ряд стран региона вслед за Саудовской Аравией расторгли дипломатические отношения с Ираном. Французский ученый, профессор по геополитике, преподаватель школы бизнеса ICN Александр Мельник в интервью Укринформу рассказал о возможном развитии дальнейшей ситуации, причинах конфронтации в регионе и возможных последствиях кризиса. 

Конфликт между Россией и Украиной является очень показательным как конфликт между либеральными демократиями (или странами, которые идут в сторону демократии) и авторитарными режимами

Или же, если обратиться к тезисам другого американского политолога Роберта Кагена, то конфликты в этом веке возникнут между либеральными демократиями либо странами, которые идут в сторону демократии, и авторитарными режимами. В данном случае, это конфликт между Россией и Украиной, который является очень показательным. Одна страна полностью погрязла в маразме авторитаризма, другая страна, с большими трудностями, но придерживаясь принципиального курса, пытается идти в сторону демократии, открытого общества и правового государства.

В случае же Саудовской Аравии и Ирана я не вижу этой геополитической платформы для начала горячей войны. Еще хотел бы отметить, что ваши коллеги (журналисты) довольно сильно драматизируют такие события. Вспомним периодическую драматизацию ситуации вокруг Северной Кореи и угроз ее руководства относительно использования ядерного оружия. Но в определенный момент эта тема сходит на нет. В таких случаях в действительности медийный резонанс превышает истинный геополитический вес. Вместе с тем, в геополитике, как и в жизни, нельзя исключать фактор непредсказуемости, даже если анализируешь большое количество фактов, знаний и взглядов на происходящие события.

ТРИ ФАКТОРА КОНФЛИКТА

- Таким образом, у мирового сообщества нет оснований для волнения?

- Прежде чем анализировать конфликт, стоит вспомнить о мире, в котором мы живем. Сегодня человечество существует в глобальном мире, который не ограничивается только Фейсбуком, Твиттером, другими соцсетями. Современный мир - это еще и глобализация всех геополитических кризисов и конфликтов. То есть все, что сегодня проходит в Эр-Рияде и Тегеране, рано или поздно аукнется в Киеве, Москве, Пекине, Рио-де-Жанейро или других столицах тем или иным образом. Мир сегодня связан глобальным ритмом геополитических кризисов.

В данном случае мы наблюдаем три фактора, влияющих на развитие конфликта. Прежде всего, это религиозное измерение, которое выходит на поверхность. Даже если не прибегать к истории раскола между суннитами (Саудовской Аравии) и шиитами (Иран), произошедшего в Х веке, или к традиционной конфронтации между арабами и персами. Напомню, что Джулиан Ассанж в своих разоблачениях на Викиликс несколько лет назад писал, что в дипломатических телеграммах шла речь о запросах Саудовской Аравии - традиционного союзника США на Ближнем Востоке к Вашингтону с призывом «отрубить голову змее» (имелся в виду Тегеран). Это религиозное измерение - лишь видимая часть айсберга, такая оболочка двух ключевых стран.

- В чем заключается второй фактор?

- Второе измерение - геополитическое. Это борьба за геополитическое преимущество на Среднем и Ближнем Востоке. На самом деле, совершенно новая ситуация возникла на основе того, что происходит в Сирии, деятельность ИГИЛ. Но еще одной из важнейших вех было подписание 14 июля 2015 года решения об отмене санкций против Ирана в обмен на отказ использования Тегераном ядерного оружия. Другими словами, речь идет о том, что Иран как страна колоссального потенциала возвращается на первые позиции мировой дипломатии. В то время как позиции на международной арене Саудовской Аравии слабеют по мере достижения США энергетической независимости. В частности, из-за сланцевой революции и, в более широком контексте, из-за снижения роли нефти (Саудовская Аравия - экспортер №1) в геостратегии ХХІ века. Природные ископаемые в этом веке уже не будут играть той роли, которую они играли в прошлом веке. В этом контексте нельзя забывать о том, что США отходит от своих энергичных и проактивных позиций в дипломатии и придерживаются более приятной сердцу Барака Обамы стратегии поддержки с тыла (leadership behind), которая на практике лишь удостоверяет фактическую самоизоляцию Америки. Все это отражается на геополитических позициях Саудовской Аравии, которая всегда была союзником США и всегда могла рассчитывать на поддержку. Поэтому то, что происходит со стороны Саудовской Аравии, - это попытка оспорить новую тенденцию лидерства Ирана, проявившуюся в Йемене, где она, к удивлению американцев, поддержала правительство на юге страны против движения этнического меньшинства шиитской ориентации на севере. То есть речь идет о прокси-войне, войне по договоренностям. Интересы Саудовской Аравии и Ирана вошли в конфликт в Йемене, а также в Ираке и безусловно в Сирии.

Ко всему прочему стоит добавить и роль личности в истории. Я считаю, что в позиции Саудовской Аравии очень большую роль играет личность нового короля монархии Сальмана, который является чрезвычайно импульсивным лидером. Который, так сказать, прибегает к таким мерам, что вызывают удивление даже его ближайших союзников. Безусловно, он нервничает, осознавая, что его «кидают» американцы, и он остается без главного союзника.

- Каким, на ваш взгляд, является третий фактор конфликта?

- Это внутриполитический фактор. Речь идет о противостоянии двух режимов разного характера. Поскольку в Саудовской Аравии существует монархическая (королевская) династия, власть переходит из рук в руки от отца к сыну, не существует даже намеков на выборы. В то же время в Иране существует, безусловно - не полноценная и не совершенная, но все же республика с определенным распределением власти. Но усиление жесткости реакции Ирана на происходящее объясняется и внутриполитическими факторами, поскольку это происходит за несколько недель до выборов в законодательный орган. Всю реакцию нужно рассматривать сквозь призму внутриполитического расклада сил, где умеренный президент Хасан Роухани находится в конфронтации с патриархом Аятоллой Хомейни, имеющим консервативные позиции. И эта вспышка гражданской войны в регионе, и жесткая реакция Ирана во многом объясняется тем, чтобы дать шанс обоим лидерам.

ЧЕГО ЖДАТЬ ОТ КОНФЛИКТА

- Какими могут быть последствия этого конфликта?

- Относительно возможных последствий для России и Украины. Синтезируя, можно сказать, что для Москвы было бы лучше, чтобы создалось больше хаоса. На мой взгляд, Россия сегодня относится к числу главных дестабилизаторов в мире. На мой взгляд существует понятие варварства «Исламского государства» и «варварства Путина». Безусловно, Россия, нарушая все международные нормы, подрывает устои мира, дестабилизирует правила игры, поскольку ей удобнее ловить рыбу в мутной воде. Чем эта вода мутнее, тем Путин чувствует себя комфортнее.

Для Украины - все с точностью до наоборот. Любая драматизованная истерия в международных отношениях содержит риск отвлечения интереса международного сообщества, прежде всего Европы и США, к сложному движению вашей страны к демократии и правовому государству. То есть это движение, которое займет много лет, нуждается в международной поддержке. Международная поддержка также зависит от медийных проектов: если эти радары уходят из Украины, страна попадает в сложную ситуацию, она перестает находиться в поле зрения СМИ. Поскольку другие события, драматически преувеличенные, отвлекают внимание от истинных приоритетов Запада. И здесь важно всегда видеть главное и второстепенное. Но это сложно делать в медийном мире, мире спонтанности. Поэтому для Украины продолжение этого конфликта было бы контрпродуктивно.

Как насчет других угроз?

- Хаос все же всегда благоприятен для террористов. И то, что происходит между Саудовской Аравией и Ираном, - это очень плохая новость для международной коалиции по борьбе с ИГИЛ, той самой о которой много говорят, но которой в действительности не существует. Эта коалиция сегодня остается лишь благим пожеланием Франсуа Олланда. Поскольку все, что происходит, лишь усиливает центробежные тенденции в самой коалиции, где каждый из актеров играет свою игру, преследует собственные цели.

Вспомним конкретные примеры. Как Турция, вместо нанесения ударов по ИГИЛ, пытается свести счеты с курдами. Путин прежде всего пытается спасти режим Асада, который является его «сиамским близнецом». Турция сбивает российский самолет без консультаций со своими партнерами по коалиции. Иран наращивает свое военное присутствие в Дамаске, совершенно не координируя ни с кем. Вся эта коалиция остается похожей на известную басню о лебеде, щуке и раке, где каждый тянет на себя одеяло.

- Какой вы видите роль Франции в этом конфликте?

- Франция в этом конфликте демонстрирует традиционное раздвоение позиции. Так сказать, Париж не хочет быть на 100% на стороне Вашингтона, ищет свою игру, и, безусловно, интересы и отношения между Францией и Саудовской Аравией - они опираются на многочисленные и дорогостоящие контракты. Но я на самом деле удивлен реакцией французской дипломатии. Франция, которая была проактивной по отношению к широкой международной коалиции по борьбе против ИГИЛ, Франция, которая сыграла решительную роль в успехе Парижской климатической конференции - в этом конфликте ее голоса совсем не слышно. Я этого не понимаю: то ли совпадение с праздниками, то ли на Ке д'Орсе (МИД) считают, что кризис не так важен. Но Франция могла бы выполнять более активную роль, действительно особую роль посредника для деэскалации напряженности. Когда вы берете на себя эту роль, то у вас на определенном этапе появляется возможность быть посредником той или иной стороны. Но здесь Франция вышла из игры, ее не слышно. Я бы хотел посоветовать МИД Франции быть более активным в этой ситуации.

Укринформ

http://politkuhnya.info/intervyu/aleksandr-melnik-konflikt-mezhdu-riyadom-i-tegeranom-vygoden-rossii.html