Информационное сопротивление

 
 
 
sn636trg343imok.jpg (30.4 Kb)
Вопреки распространённым мифам, Петр І, по крайней мере после Прутской авантюры, практически не занимался государственными делами, и был всего лишь ширмой для реальных хозяев страны – «птенцов гнезда Петрова». Подобно Дмитрию Медведеву, он царствовал, но не правил. Для подтверждения сего факта будут использованы свидетельства очевидцев той эпохи, а также исследования российских историков – апологетов Петра І.

Сразу отметим, что никто из современников не утверждал, что царь Петр был лишь номинальным правителем. Наоборот, мифотворцы типа Феофана Прокоповича, или более поздние – Ломоносов, Екатерина ІІ, Пушкин, вовсю раздували миф о Великом Петре. Но, «дьявол кроется в деталях».

Вот как описывает обычный распорядок дня московского царя Андрей Константинович Нартов – личный токарь Петра І, занявший эту должность в 1712 году, то есть вскоре после Прутского похода.

«Обыкновенно вставал его величество утром часу в пятом, с полчаса прохаживался по комнате, потом Макаров читал ему дела; после , позавтракав, выезжал в шесть часов в одноколке или верхом к работам или на строения, оттуда в Сенат или Адмиралтейство. В хорошую погоду хаживал пешком. В десять часов утра пил одну чарку водки и заедал кренделем. Обедал в час пополудни. После того, спустя полчаса, ложился почивать часа на два; в четыре часа после сна отправлял паки разные дела. По окончании оных тачивал; потом либо выезжал к кому в гости, или дома с ближними веселился...

Голландские газеты читывал после обеда, на которые делывал свои примечания, и надобное означал в них карандашом, а иное – в записной книжке, имея при себе готовальню с потребными инструментами, математическими и хирургическими». (1;53 – 54; – первое число обозначает номер источника в списке использованной литературы, второе – страницы.)

Из описания видно, что московский государь делами занимался совсем не много: с полшестого до шести утра слушал доклад своего секретаря Макарова, потом прогулка. После этого пропускал стаканчик в Сенате либо Адмиралтействе, где возможно «под шофе» вершил дела до часу дня. Потом обед, газетки на диване, и перекур с дремотой. С четырех часов решал вопросы, после чего развлекался. Спать ложился до девяти вечера, ибо вставал рано. Получается на различные, в том числе и не государственные дела, он отводил полчаса утром, пару-тройку часов до обеда, да часик после дневной неги. То есть максимум пять часов в день он уделял делам, в число коих входили и выбор пудры для парика, и удаление зубов своим холопам.

Уточнение, какими же делами занимался царь можно найти в увесистой монографии российского историка, и по совместительству большому почитателю Петра І, Николая Павленко. 

«В распоряжении историков имеются три составленных им (Петром) расписания занятий по дням недели. По расписанию 1721 г., дни с понедельника по четверг включительно посвящались сочинению и редактированию Адмиралтейского регламента; пятница предназначалась присутствию в Сенате; утренние часы субботы отводились редактированию «Гистории Свейской войны», а утро воскресенья – дипломатическим делам». (2; 413) То есть, всего два дня в неделю, по несколько дообеденных часов уделялись Петром государственным делам: в пятницу дремал в Сенате, а по воскресеньям устраивал аудиенции иностранным послам. В остальные дни царь сочинял прожекты, либо свою версию событий Северной войны. Настоящий ударник монархического труда!

Павленко продолжает. «В январе 1724 г. Петр составил новое расписание. Обстоятельства к тому времени изменились: Адмиралтейский регламент был обнародован, работа по редактированию «Гистории Свейской войны» тоже близилась к завершению и в распорядке появились новые пункты. Присутствию в Сенате Петр отводил вечер понедельника и утро вторника. Новым в распорядке было участие в работе суда в среду и в четверг. Утро пятницы предназначалось рассмотрению дел в Адмиралтействе». (2; 413) Столь интенсивный труд и надорвал драгоценное здоровье императора российского, и спустя год он умер. 

Можно заметить, что распорядок дня царя мало чем отличается от распорядка дня современного российского обывателя: настойка «Боярышника» по утрам ( в петровское время сей эликсир ещё не изобрели, поэтому царь кушал водочку) и на диван к телевизору (за неимением телевидения Петр дремал с газеткой). Павленко констатирует: «Современники затруднялись объяснить, как ему (Петру), удавалось совмещать огромный объем работы по управлению государством с участием в увеселениях и занятиям физическим трудом». (2; 413)

«Тоже мне бином Ньютона!» – сказал бы один из персонажей Булгакова. Поскольку источники не фиксируют фактов интенсивных государственных трудов царя, значит, их и не было! А вот ассамблеи да токарные работы были, и отражены в документальных свидетельствах.

Павленко истово верит в титаническую государственную деятельность Петра, но факты вещь упрямая. «В отличие от «Повседневных записок» А. Д. Меньшикова, в которых пунктуально отмечались все действия светлейшего, подлежавшие визуальному наблюдению (время его пробуждения от сна, все встречи с царем и царицей, вельможами, а также подчиненными по ведомствам Военной коллегии и губернской канцелярии, время прибытия в правительственные учреждения, выезды на работы по постройке казенных зданий и т. п.), «Походные журналы» царя велись крайне небрежно. Даже при внимательном изучении их содержания невозможно ни установить принцип отбора событий, попадавших на их страницы, ни восстановить распорядок дня царя.

Так некоторые записи в «Походном журнале» 1721 г. могут создать впечатление о безмятежно праздной жизни царя расходовавшего свою энергию на всякого рода пустяки. Когда, например, читаешь запись, что 3 января «его величество славил у министра Толстого, и у майора Матюшкина, и у князя Юрья Юрьевича Трубецкого», или что 22 и 23 января «их величество был на свадьбе у Андрея Остермана», тот хотя с большой натяжкой но все же можно допустить, что царь весь день 3 января посвятил славлению и более ничем не занимался, а два дня подряд вместе с супругой отдавался свадебным торжествам. Но когда знакомишься с записями, относящимися, например, к 4, 6 и 7 июля: «Их величество кушали в верхних палатах», или «Их Величество кушали в Монплезире и там гуляли», или к 27 июля: «Их величество кушал в огороде и был весь день в доме», то возникает сомнение, мог ли Петр ограничится только отмеченными заботами. Вряд ли царь осуждавший праздность (у других! – Ю. Г.), весь день 2 марта посвятил выполнению обязанностей восприемника новорожденного у корабельного ученика Сурмина, а ещё два полных рабочих дня – милосердию и заботе о больных солдатах (9 марта: «Его величество был в крепости и смотрел больных солдат гвардии»; 10 марта: «Его величество был в городе и смотрел солдат больных Семеновского полку» ). Межу тем никаких других действий царя в эти «Походный журнал» 1721 г. не отметил». (2; 414)

Историк Н. И. Павленко находясь в плену псевдоисторических мифов игнорирует исторические факты! А факты очевидны, и интерпретируются однозначно: царь кушал в огороде, и дремал на диване с газеткой, и больше никаких дел у него 27 июля 1721 года не было!

Кто же тогда «Россию поднял на дыбы» (или на дыбу)? Ответ даёт всё тот же Нартов. «Допуск по делам пред государя был в особый кабинет подле токарной или в самую токарную. Обыкновенно допускаемы были: канцлер граф Головкин, генерал-прокурор граф Ягужинский, генерал-фельдцейхмейстер граф Брюс, вице-канцлер барон Шафиров, тайный советник Остерман, граф толстой, сенатор князь Долгорукий, князь Меньшиков, генерал-полицмейстер Девиер, флотские флагманы, корабельные и прочие мастера; без доклада – князь-кесарь Ромодановский, фельдмаршал граф Шереметьев, которых провожал до дверей кабинета своего, да ближние комнатные: механик Нартов, секретарь Макаров, денщики, камердинер Полубояров». (1; 54) Из поименованных людей стоит исключить мастеровых да комнатных (кроме Макарова), оставшиеся и были реальной властью в Московском царстве.

О князе-кесаре Федоре Ромодановском, как о правителе Московского царства, было известно всегда. А. С. Пушкин в «Истории Петра І» отмечает, что в 1697 году, отправляясь в Великое посольство «Петр поручил управление государства боярам князю Ромодановскому и Тихону Никитичу Стрешневу, придав к ним в помощники бояр Льва Кирилловича Нарышкина, князя Голицына,и князя Прозоровского. Князю Ромодановскому дан титул кесаря и величества, и Петр относился к нему как подданный к государю» (3; 48)

У Павленко приводятся ещё более интересные сведения. «Все члены «компании», в том числе и Петр, считали себя подданными «князя-кесаря» и отдавали ему царские почести. В письмах царь называл Ромодановского «König» (нем. – король) или «Sir» и всякий раз шутливой (ли?) форме отчитывался перед ним в своих действиях. Токарь царя Андрей Константинович Нартов рассказывал, как однажды между «князем-кесарем» и «его подданным» – царем возник «конфликт» из-за того, что Петр не снял головного убора перед ехавшим «князем-кесарем». Тот пригласил царя к себе и, не вставая с кресла, отчитал его: «Что за спесь, что за гордость! Уже Петр Михайлов не снимает ныне цесарю шляпы»». (2; 37) Стоит упомянуть и то, что все воинские звания Петру присваивал именно Ф. Ю. Ромодановский.

Другим не менее влиятельным государственным деятелем был А. Д. Меньшиков. Недаром в его «Походных журналах» полная отчетность, а в Санкт-Петербурге он был владельцем единственного каменного строения – «дворца Меньшикова». Все остальные здания в петровские времена, включая Адмиралтейство и Сенат, были либо деревянные, либо мазаные (мазанки). После смерти Петра Меньшиков практически единолично управлял Российской империей, сделав номинальной правительницей свою любовницу, и по совместительству, вдову Петра – Екатерину І.

Особое положение Меньшикова и Ромодановского отражено в переписке с царем Петром І. Согласно Павленко (2; 184), всё окружение царя обращалось к нему «государь». «Существенные отклонения от общепринятого обращения допускали лишь два человека: А. Д. Меньшиков и Ф. Ю. Ромодановский. Первый из них писал либо «Мой господин капитан», либо «Мой милостивый государь», а второй – «Господин капитан Петр Алексеевич»». И подписывались все, добавляли слово «раб», опять же кроме этих двоих: «оба они ставили лишь свои подписи: «Александр Меньшиков», «Князь Федор Ромодановский»».
 

Не многим менее влиятельными были и прочие упомянутые Нартовым сановники. Так Макаров сильно помог Меньшикову сделать императрицей Екатерину І, а клан Долгоруковых лишил Светлейшего князя власти в 1727 году.

Зачем этим людям нужен был «свадебный генерал» Петр І? Ответ прост: он имел права на престол, а они – нет. Но занимать трон еще не значить править. Вся история России 18 века подтверждает это правило. Трон занимают Екатерина І, Анна Иоановна, Екатерина ІІ, Петр ІІ, а правят Меньшиков, Миних, Бирон, Долгоруковы, Потемкин. И параллельно верноподданные историки (Ломоносов, Пушкин, Карамзин и иже с ними) сочиняют похвалу начальству в доступной для него форме, невзирая на факты и историческую реальность.

Использованная литература
1. Майков Л. Н. Рассказы Нартова о Петре Великом. Спб.. 1891
2. Павленко Н. И. Петр Великий. – М.: Мысль, 1990
3. Пушкин А. С. Полное собрание сочинений. М., 1962, т. VІІІ
 

http://newsua.one/istoriya/petr-i-marionetka-na-trone.html

facebook twitter g+

 

 

 

 

Наши страницы

Facebook page Twitter page 

Login Form