Информационное сопротивление

Из серии: «Неугомонный император»

Император держал в дрожащей руке листок дорогой шведской бумаги с водяными знаками, изображающими его же ан-фас на фоне глобуса. В верхнем правом углу, на короткой строчке с мелкими, еле видными буквами, составляющими надпись «категория секретности», крупными черными буквами был выведено «Особой важности». И сразу под нею «Экземпляр единственный. Лично в руки».

Посреди листка была надпись «Кодограмма» и номер, начинающийся на три нуля. Далее шел текст, который ничего не мог сказать даже сотрудникам кодогруппы, которые расшифровали это сообщение из набора символов. Надо было понимать, что означают фразы уже раскодированного послания. Вот, что было написано на листке:

«Обед (подчеркнуто). От супа отказалась. В скобках – суп харчо. Три порции шашлыка – выбросила в пропасть. Вино: разбила три бутылки». И далее – по тексту. Для непосвященного человека такой текст ничего не скажет, но император аж закипел и потребовал подать телефон. Ему мгновенно подали огромный телефон с вертушкой и трубкой на проводе, он нервно набрал на нем номер и пока шло соединение, прикрыл ее ладонью и строго спросил:

– Связь закрытая?

Один из холуев тут же схватил шапку Мономаха и накрыл ею телефон:

– Так точно-с, теперь – закрытая! 

Где-то в тысяче километров на юго-запад от столичной резиденции императора в комнате для проведения «тяжких и особо тяжких переговоров», собралась небольшая группа лиц у длинного совещательного стола. На нем лежали кипы бумаг, формата А-4, сигареты, несколько новых, только из пачки, стодолларовых купюр, некоторые их которых имели несколько скругленный вид, как будто их сворачивали в трубочку, небольшие пакетики с чем-то белым внутри и прочая мелочевка.

Все сидели молча, внимательно уставившись на уже не молодую, но явно молодящуюся особу, которая держала в руках такую же телефонную трубку в стиле «ретро», которая была в руках императора. Даже дорогое, цейсовское стекло его очков не могло приглушить ужаса в ее глазах. Поскольку трубку она держала плотно прижатой, никто не слышал разговаривающего в трубке. Лишь однажды, когда она потянулась за стаканом воды на столе, трубка немного отошла от уха и присутствующие услышали чей-то истеричный крик:

– …Да я с тебя шкуру живьем сдеру! Ты знаешь, куда я засуну твою косу? Нет, ты не знаешь…

Потом она снова плотно прижала трубку, но большая часть присутствующих узнала этот голос. Они часто слышали его из телевизора и узнали бы из миллиона, поскольку это был голос их господина – властелина соседней империи.

Единственное, что она сказала в трубку в конце разговора, было коротким как выстрел:

– Батя, я стараюсь!

Надо заметить, что место действия было действительно необычным. Стены помещения были какими-то рифлеными, как и потолок. Все это должно было поглощать звук и не дать СБУ записать разговора. Кроме того, инженеры оборудовали переговорную комнату специальными источниками звуковых, низкочастотных колебаний. Они были установлены по определенной схеме и не давали неприятелю снять звук со стен или пола.

Для этого были скуплены известные изделия по всем столичным магазинам «для взрослых», из них были извлечены вибраторы и установлены во множестве в стенах, потолке и полу комнаты. Все работало настолько эффективно, что даже немного изменяло тембр голоса присутствующих и иногда, даже находясь рядом, трудно было понять, что говорят.

Предводительница явно хотела сказать какую-то длинную речь для всех присутствующих, чтобы разрядить обстановку, но произнесла лишь одно слово и ее горло сковал предательский спазм. Ей нельзя было показаться напуганной и наоборот – надо было демонстрировать уверенность, а потому, когда горло перехватило, она сделала вид, что это все, что она сейчас хотела сказать. Прозвучало это не очень четко, хоть она и старалась изо всех сил:

– Путин…

Повисла неловкая пауза, которую разрядил ее помощник и адвокат.

– Господа, ничего удивительного. Меня тоже пучит.

– Его пучит! – раздался чей-то истеричный голос. – Да меня уже напучило! Теперь даже не знаю, смогу ли я спасти этот костюм. Он обошелся мне в десятку. Последний раз меня так напучило, когда меня схватил за руку мент, когда…

– Стоп! Всем – тишина.

Все с удивлением уставились на свою руководительницу. Она явно что-то лихорадочно придумывала, и похоже, светлая мысль была совсем рядом. Ни в коем случае нельзя вспугнуть это озарение, поскольку денег уже потрачено столько, что отчитаться за них уже просто нереально. Надо либо побеждать на выборах, либо кредиторы сдерут шкуру не только с барышни, прикинувшейся удивленной стюардессой, но с них – тоже.

– Пучит… Мент… Пучит… Мент… – все говорила и говорила стюардесса.

И вдруг она широко улыбнулась. Настолько широко, что уголки ее рта встретились на затылке.

– Импичмент! Мы объявим ему импичмент!

– Но, – нервно подобрался адвокат, – даже если у нас что-то получится в самом начале, мы гарантированно не пройдем процедуру вообще, а до выборов – тем более!

– Зато спишем бабки! – ответила стюардесса и схватила трубку старинного телефона. Пока шло соединение и подключение шифровальных блоков, она радостно хихикала в трубку и это вселило надежду в присутствующих, хоть и не избавило от неприятного запаха, который становился все более тяжелым. Для кого-то совещание не прошло без последствий.

https://defence-line.org/2019/02/impuchment/#more-33310