Эксперт "ИС" Вячеслав Гусаров: Украина должна понять, что аннексированный Крым и оккупированный Донбасс - это итоги информационной войны
Где грань между свободой слова, которая культивируется у нас и на Западе, и необходимостью вести информвойну, на которой, как и на всякой войне, все средства хороши, что доказано Россией?
Свобода слова и информационная война это разные понятия, хотя в каждом из понятий в основе лежит использование информации.
Если брать информационную войну, как способ достижения целей, то она как раз может подразумевать мероприятия по ограничению свободы слова. Возьмите нашего оппонента – Россию. Два десятилетия культивировались и вживлялись в общество информационные установки по созданию искусственного понятия о российских имперских амбициях. Да, они достигли успехов – многие россияне уверены, что Россия правильно поступила, когда аннексировала часть украинской территории. Им просто не давали другой информации, кроме той, которая разрешалась Кремлем.
Практически все новости и их анализ проходят через государственный фильтр. Если происходит какое-то событие, то почти на всех новостных каналах можно увидеть одни и те же новости с одинаковым видеосопровождением и комментарии, как «под копирку».
Вспомните, например трагедию с «Боингом». Много раз повторенная однотипная информация по телевизору у российского зрителя сформировала устойчивый стереотип, что виновата в этом украинская сторона. Помните фразу Геббельса: вранье, повторенное сто раз, превращается в правду.
Второй пример – ситуация с попытками упорядочить пересечение границ «гуманитарными конвоями» трактуется в России, как намерение украинских властей заморить голодом и оставить без лекарств население на оккупированных территориях.
В данных примерах присутствует единая точка зрения – кремлевская. Альтернативной информации того или иного события просто нет и людям ничего не остается, как верить в многократно услышанную версию.
Поэтому, московская свобода слова – это возможность обсуждать услышанное только по своему телевизору.
Как в связи с той же свободой слова могут объединиться наши СМИ и западные в попытке противостоять агрессору (об это недвусмысленно намекают в Украине)?
Собственно говоря, это уже произошло. По моим наблюдениям, это случилось после трагического события17 июля 2014 г. – после сбитого боевиками «Боинга». До этого события информационная поддержка событий в Украине западными СМИ велась менее активно. Да и украинская медиа-среда работала разрозненно. Информационная позиция Украины была размытой.
Очевидно, после случившегося любой журнал, газета, канал или сайт выражал свое мнение в отношении произошедшего. Плюс, немаловажная реакция международных организаций. Так сформировалось сообщество украинских и западных СМИ для противостояния российскому агрессору.
По сути дела, после июля 2014 г. достаточно четко сформировались две стороны СМИ – пророссийские и проукраинские.
Почему, на ваш взгляд, в Украине до сих пор не нашлось своих Киселева, Толстого, Соловьева? Даже на «Первом национальном»?
Полагаю, что ответ на этот вопрос объясняет нашу информационную политику. И не верьте тем, кто восхищается их «талантом» и считает, что в Украине таких надо еще поискать.
Здесь вопрос в другом. Политика того государства, которое представляют эти пропагандисты, по своей сути агрессивна. Значит, информационная политика России носит такой же характер.
Понаблюдайте, как Дмитрий Киселев работает в эфире. Спокойно и взвешенно убеждает, потом может перейти к унизительным сравнениям, далее приводит специально подобранный пример и делает призыв – «посмотрите». Это одна из самых простых схем его работы.
Мы в «Информационном сопротивлении» не раз делали анализ его выступлений. Каждые «Вести недели» – это просто театр одного актера. Мастерски подобранные фразы, музыкальное сопровождение, жестикуляция и креативные видеосюжеты превращают этот выпуск в пропагандистский видеопродукт. У зрителя со средним образованием альтернативы нет, он смотри выпуск от начала и до конца. И верит Киселеву.
Петр Толстой в своем ток-шоу «Толстой. Воскресенье» делает акцент на дискуссиях скандальных политиков в студии. Здесь кроется один секрет – Толстой позволяет в своей программе разыгрывать сценки по «критике власти». Но только не Путина. Путина не ругает никто. Жириновский и Зюганов – частые его гости и зрителям России это нравится. По большому счету, передачи Толстого представляют собой словесные перепалки, из которых запоминаются лишь скандальные выходки некоторых политиков.
Владимир Соловьев преследует примерно те же цели, что и Толстой, только формат его программы несколько изменен.
Все это примеры агрессивной информационной политики – того, к чему стремится Кремль. Для Украины это не характерно, даже на Первом Национальном.
Сегодня наша аудитория достаточно раскачана нестабильной военно-политической ситуацией и считаю, что скандалы с пеной у рта в телеэфире – не для Украины.
Могут ли сейчас украинские СМИ достойно противостоять медиаатакам? Или все это уже удары по хвостам, и главная битва за умы украинцев, особенно тех, кто живет в Крыму и на Донбассе, уже проиграна?
Если касаться только медийных атак, как противостояний в СМИ, то, безусловно, мы уже научились давать отпор противнику. Сегодняшние события не остаются без внимания, и наши журналисты работают достойно.
Но если говорить о широком спектре информационной войны России против Украины, то здесь мы пока уступаем. В начале июля наш сайт «ИС» вскрыл готовящуюся информационную операцию России против Украины под условным названием «гуманитарная катастрофа». Колонны белых КАМАЗов – это как раз ее продолжение. Ответная реакция со стороны украинского руководства была неэффективной.
Потом, вскрыты намерения российской стороны «заболтать» трагедию с «Боингом», и снова у них это получилось. Виновные до сих пор не найдены.
Кроме этого, нами были выявлены информационные операции по срыву летней фазы мобилизации, здесь контрмеры были приняты, но с опозданием.
А в начале октября анализ нашей информации показал, что спецслужбы РФ готовят подрывные акты внутри страны, а через неделю 500 солдат Нацгвардии устроили митинг у администрации президента. Снова неэффективно.
Украина не может понять, что Крым и оккупированный Донбасс – это итоги информационной войны. Но и сегодня, мы почему-то не торопимся перехватить информационную инициативу в захваченных регионах Луганской и Донецкой областях. Население уже год находится под мощным прессом российской пропаганды. Наших СМИ там нет. Мы каждый день их теряем. И меры по восстановлению информационного поля Украины на Донбассе нужно принимать уже срочно.
Может ли в чем-то помочь в этой связи Министерство информации или это мертворожденный ребенок?
Министерство информационной политики для Украины – это новая структура, которая должна реагировать на информационные вызовы. Пока находится на этапе формирования, так что о реальных результатах говорить еще рано.
В качестве первоочередных задач для нового министерства должны стоять вопросы информирования аудиторий на оккупированных территориях, проведение мобилизации, информационная поддержка реформ в Украине и другое.
Какие новые формы, методы и способы информационного и психологического влияния использовала РФ в военном конфликте против Украины? Что лично для вас стало неожиданным?
Методы информационно-психологического воздействия остаются традиционными, однако меняются сценарии их применения. Так, на первых этапах информационные мероприятия очень были похожи на те, которые ранее проводились в Абхазии и Южной Осетии. Но потом мы стали замечать отход от «грузинских шаблонов». Очевидно, это было связно с тем, что украинская сторона отвергла помощь России, касаемо ввода российского миротворческого контингента.
А вот, на мой взгляд, самые интересные особенности информационных мероприятий России:
Во-первых, это широчайшее использование мер по дезинформации. Незаконное присутствие и участие в боевых действиях военного контингента российских войск в оккупированном регионе Донбасса маскируется под учения у границ, применяется демонстрационное перемещение техники, переодевание военнослужащих ВС России в форму «ополченцев» или использование обозначений украинских сил АТО на своей технике.
Во-вторых, российские спецслужбы хорошо подготовились к информационной агрессии в Интернете заранее и с началом активных действий на востоке Украины в сети массово активизировались десятки информационных ресурсов. При этом, информационные сайты неприкрыто сотрудничали между собой и обменивались информацией. Анализ десятка подобных Интернет-источников подтвердил, что они работают по единому замыслу и достигают единых целей. Они связаны в единую систему – вот вам и элемент влияния.
В-третьих, не может не удивлять информационная позиция российского руководства. На заявления Украины и мирового сообщества вывести российские войска из территории Донбасса и прекратить поддержку террористов, Путин, Лавров и другие российские лидеры в один голос отрицают любые доводы и просят предъявить доказательства. Кстати, те доказательства, которые демонстрировались всему миру, им по каким-то причинам не подошли. Вроссийском информационном пространстве приняты определенные установки по реагированию на «украинские претензии».
В-четвертых, широкое применение слухов – от политических оговорок Жириновского, Захарченко, Стрелкова до разговоров на остановках жителей оккупированных городов. Слухи – это источник паники, а если в условиях войны можно управлять паникой – ты уже победитель.
Журналистика и новости (как ее продукт) вошла сегодня в сферу интересов военных. Как должен быть правильно выстроен новостной поток в Украине, чтобы постоянно удерживать картину мира и выигрывать информационную войну?
Это вопрос дискуссии не одного часа. Попробую объяснить это кратко.
Существуют несколько факторов, которые определяют информационный поток. Сначала необходимо видеть общую информационную ситуацию и определить источники информации, которые задействованы в медиа-игре. При этом учитывается результаты мониторинга уже существующего информационного потока и тенденции его дальнейшего развития. Далее нужно понимать, кому мы хотим казать и что сказать. У нас это называют целевой аудиторией и тезисом. Ну а потом определяются наши источники информирования и создается информационный продукт.
Но самое главное происходит потом. Я имею ввиду, что изучается реакция на информацию аудитории и средств информации противника. Потом информационные сообщения могут усиливаться, корректироваться или вовсе прекратиться.
Нюансы раскрывать не будем. Сами понимаете, не обо всем можно открыто говорить.
Соцсети доказали, что способны как собрать тысячи людей на мирные демонстрации, так и посеять панику среди народа и еще хуже распространить информацию про наших военных врагу. Что делать соцсетями: нужно ли их госрегулировать (хотя бы на время войны), как это делают в РФ, Китае и некоторых других странах?
Блоги, социальные сети или прочие средства электронного общения могут представлять информационную угрозу обществу. Например, волнения в Великобритании 2011 г. были организованы и координировались через службу смс-сообщений по телефонам BlackBerry. Позже специалисты информационных войн называли ее блэкберри-война. Египет и Тунис в том же году использовали Facebook и Twitter. Гонконг-2014 – соцсети и сервисы на смартфонах.
Поэтому, соцсети и другие способы обмена информацией могут представлять потенциальную информационную угрозу.
Думаю, что мониторинг социальных сетей в государстве должен присутствовать, но блокировка и прочее вмешательство должно происходить в исключительных обстоятельствах.
Государство должно охранять свое информационное пространство – это принцип информационной безопасности.
Ну, и то, что бы вам хотелось сказать, но я вас об этом не спросил.
Хочу сказать, что Россия втянула Украину в информационную войну, но Украина не проиграла этот поединок, хотя давление Кремля на сегодня ощутимо.
С другой стороны, Россия проиграла культурный конфликт с Украиной. А это есть составляющая информационной войны. Как это понять? Если Украина для России когда-то была братским народом, то сегодня между странами выкопан глубокий ров. Образно. В Украине отрицается все российское – от искусства до продуктов в магазине. Россия стала неким национальным запретом. Для восстановления прежнего положения России нужны будут десятилетия.
Беседовал Константин Николаев, "ВВ"