Я познакомился с ним 12 августа 2014 года, когда московские активисты из «Комитета солидарности с Майданом» подали заявку на проведение Марша памяти и скорби по жертвам войны в Украине. Марш запретили (что тогда еще было не так очевидно, как сейчас). Формат мероприятия сменился - на «Вечер памяти и скорби», без плакатов, без шествия, по принципу народного схода / одиночного пикета с зажжением свечей, лампадок, возложением цветов у посольства Украины. Тут же в Сети появились угрозы пригнать казаков и беженцев из Донецка и Луганска... Провокации, стычки были, но без особого кровопролития. Марку Гальперину тогда залили лицо зеленкой. И я поразился, как спокойно, хладнокровно, с каким чувством собственного достоинства держится этот человек, оказавшийся в таком непривычном и очевидно неприятном виде.
Прошло полтора года. Спокойно, твердо, систематично Марк Гальперин делает то, что считает нужным, и уверен в будущем успехе.
- Расскажите, пожалуйста, как начиналась ваша политическая деятельность?
- С удовольствием! Я хочу, чтобы революция, смена власти прошла так, как было в 1991 году. И первый раз я вышел на встречу с людьми с лозунгом «За демократическую революцию!» в феврале 2013 года. Тогда еще без плакатов. С тех пор каждую неделю выхожу со своими единомышленниками на площадь. Когда как - на Пушкинскую, на Триумфальную, на Манежную, потом опять на Пушкинскую, потом опять на Манежную... С сентября прошлого года мы выбрали в качестве постоянного места для пикетирования Манежную площадь. Собираемся каждую субботу в четыре часа дня у памятника маршалу Жукову. Это в двух шагах от Красной площади, Кремля. Люди нас заметили, узнают. И доброжелатели заметили, и недоброжелатели.
- Давайте уточним насчет недоброжелателей...
- Ну что сказать, по-разному бывает. Нас оттесняли с места пикетирования. Володю Ионова однажды облили химреактивом. Потом стали меня задерживать «на провокациях». Ну, это старый прием. Когда стоишь с одиночным пикетом, подходит провокатор со своим плакатом, после чего пикет перестает быть одиночным. Поэтому в последнее время мы решили изменить тактику: вышли и на Манежную, и на Триумфальную. Может освоить и другие площади. Пусть те, кто с нами «работают», побегают за нами по городу. А они не любят бегать.
- Давайте еще раз проартикулируем ваши цели?
- Я создаю общероссийское движение «За смену власти». Мы много работаем. И дальше готовы работать. По-разному. Регулярное проведение пикетов в центре города - эффективное средство для привлечения внимания. Мы с одной стороны прорываем информационную блокаду и агитируем прохожих, а с другой - объясняем приходящим на пикеты оппозиционерам, что за движение мы создаем и какими путями мы собираемся достичь наших целей.
- Смелость, умение «выйти на площадь», тем более - на главные площади страны, дорогого стоит. И восемь человек, протестовавших в 1968 году против введения Советской армии в Чехословакию, спасли честь России... Сколько человек в вашей группе?
- У нас уже сформировался костяк. Это человек 15-20.
- Но ведь пикет одиночный?
- Мы сменяемся в пикете. И имеющегося закона, тоже несколько сомнительного, не нарушаем... Когда в городе проходят какие-то другие мероприятия протеста, на пикет могут прийти после них человек 25-30.
- Казалось бы немного. И о вас часто говорят с насмешкой, как о малочисленной группе, не имеющей никакого влияния. Но при этом власти всячески мешают проведению ваших пикетов. Ильдар Дадин уже получил срок. Владимир Ионов был вынужден бежать в Украину (после пересечения границы Укринформ опубликовал интервью с Ионовым - ред.). То есть, на самом деле вас боятся?
- Совершенно верно. Власть взяла курс на то, чтобы давить все на корню. Любое выражение мнения. Запретов на массовые шествия в центре столицы уже мало. Такие регулярные пикеты с участием нескольких десятков человек, как наши, для власти тоже опасны. Вспомним недавнюю историю. Это после протестов 2011-2012 года в десятки или даже более сотни тысяч человек мы «избаловались». А до того была «стратегия 31» на Триумфальной площади. Выходивших тоже было немного. Но вспомните, как ожесточенно боролась с ними власть. Триумфалка постоянно была «под разгоном». Примерно то же происходит и сейчас... Я уверен, что нет никаких 86-90% поддержки Путина, власти. Это игры социологов. Недовольство есть. Народный протест нарастает и будет нарастать.
- Но он в данный момент имеет преимущественно экономический подтекст, а не политический.
- Власть отвергает, не приемлет любой протест - не только политический, но и экономический, и социальный. Попробуйте, например, выйти с плакатом, возражающим против застройки в Парке «Дружба» или «Торфянка». Власть и в этом случае будет реагировать крайне отрицательно.
- А есть ли какие-то особые запреты?
- Да! Имеется табу на одно слово. И это слово - «Путин». Вообще-то я говорю своим друзьям и всем желающим к нам примкнуть: «Приходите с любыми плакатами». Естественно в наших плакатах нет никакого экстремизма, нацизма и ксенофобии. Но вот на слово «Путин» на плакате существует настоящая цензура. Поэтому мы подобные плакаты чаще всего стараемся доставать в конце мероприятия. Хотя бывает, что и в начале выкладываем. Это - по обстоятельствам. Полиция иногда просто просит: «Можете стоять. Только «Путина» сверните».
- Но полиция, наверно не всегда так миролюбива?
- Чаще всего, она действует не напрямую, а через подручных. Это, конечно, нодовцы (Национально-освободительно движение России (НОД) - российская проправительственная организация, - ред.). Те действуют по-разному. Иногда просто вступают в разговоры, начинают дискуссию. Тут мы не против. В других случаях они пытаются отсечь от нас прохожих, становясь между нашим пикетом и другими людьми. Со стороны это выглядит очень символично - они просто боятся нашего контакта с народом. Есть у нодовцев свое «ноу-хау». Где-то у бомжей собирают, прошу прощения, мочу, фекалии. И потом бросают этим в нас - неприятно. Но что поделать, они работают с материалом, с которым им удобней... Периодически нодовцы затевают драки. После этого мы снимаем побои, идем в полицию. Но там нам говорят: «А ничего не было». Поэтому приходится самостоятельно противостоять драчунам. Но сама по себе такая заварушка - хороший повод для полиции под громкие разговоры: «Как вы все нам надоели» задержать всех - и наших, и нодовцев. Но тех, естественно, отпускают просто так, а на наших оформляют нарушение. И это уже небезопасно. Статья 212, прим. 1 УК РФ. Регулярное нарушение правил проведения митингов и пикетов. Вот за это наш Ильдар Дадин уже получил три года тюрьмы. Еще двум нашим соратникам пришлось уехать за пределы страны, не только Владимиру Ионову, которого вы упомянули, но и Ирине Калмыковой.
- Но, кажется, и на вас персонально уже навешано столько штрафов за проведение митингов и пикетов, что вы стали невыездным из России.
- Дело не только в штрафах. Все сложнее. Я нахожусь под подпиской о невыезде. Ее у меня взяли еще год назад. Так что я не могу выезжать не только за пределы России, но и за пределы Москвы.
- За что у вас взяли подписку?
- 15 января я проводил пикет в поддержку несправедливо осужденного Олега Навального. После этого на меня было заведено уголовное дело. Прошел целый год. Никаких процессуальных действий за это время не проводилось. Только вот подписка несколько ограничивает в деятельности. Но я не жалуюсь. И если посадят - тоже ничего страшного. Я тем временем радуюсь каждому дню на свободе. Это возможность проводить агитацию. Вообще, сегодня каждый в России, кто занимается политикой, настоящей независимой политикой, должен быть готов к тому, что его могут избить, покалечить и даже убить. Или дать статью. И не только легкую. Как, например, было с Даниилом Константиновым, которому «припаяли» убийство. Хотя он в это время в кафе отмечал со своей семьей день рождения матери. Абсурдность дела была очевидна, что не помешало дать ему срок. Власть показала, что не будет гнушаться ничем, чтобы изолировать неугодных ей людей. Потом, когда развернулся общественный протест по этому поводу, власть также абсурдно переквалифицировала «убийство» в «хулиганство», тут же амнистировала Константинова и отпустила. После чего он выехал из страны. Надеюсь, что в его освобождении есть и часть нашей заслуги. Мы ходили на суд, выходили с пикетами в его поддержку.
- При этом показательно, что Константинов - по своим взглядам националист.
- Да, сегодня политический водораздел проходит не по привычным канонам, а в зависимости от того, насколько человек готов противостоять давлению власти и действовать только в соответствии со своими внутренними убеждениями. Ведь к тому же Константинову приходили эфэсбэшники из Отдела по борьбе с экстремизмом, предлагали сотрудничество. После того, как он отказал, началось жесткое преследование.
- Почему вы и ваши единомышленники, с вашей энергичностью и решительностью, не хотите пойти в существующие партии так называемой «несистемной оппозиции»?
- Да, в России достаточно много таких партий - ПАРНАС, «Партия Прогресса» «Солидарность», «Яблоко». Но, по-моему, категорически неправильно, что они не ставят задачи смены власти путем революции. Даже Алексей Навальный на последнем большом митинге в Люблино 7 сентября сказал, что его план - «быть приличным человеком». Это неправильно. Поймите, я уважаю лидеров этих партий, не хочу упрекать их в мягкотелости. И они, вероятно, надеются на парламентские выборы в сентябре. Но нужно быть честными с людьми. По-моему очевидно, что в нынешних условиях власть кардинально может смениться только революционным путем.
- Почему вы так считаете?
- Мне каждый день пишут отовсюду. Движение наших единомышленников существует в Петербурге. 18 января они отметили акциями годовщину разгона Учредительного собрания. Сейчас идут разговоры о создании подобных групп в Казани, Уфе, Воронеже. По полшага, понемногу, но мы будем идти вперед. Все «бархатные революции» начинались одинаково. Сначала относительно небольшие группы выходили на площадь, потом - огромные массы. Тогда власть становилась перед выбором - разгонять или убегать. Чаще власть просто уходила. Но в Украине просто так не ушла, был подвиг Небесной Сотни. Но нельзя забывать, что и в 1991 году в Москве были жертвы - погибли три человека. Очень хочется, чтобы сейчас в Москве, в России был мягкий вариант Майдана или 1991 года. Или идеальный вариант сделать так, как это было в Польше, когда Валенса при огромной поддержке народа просто отодвинул Ярузельского. Но что сейчас забегать вперед? Не стоит. Сегодня наша задача - строить движение за смену власти и затем выводить людей на площадь и потом - выгонять грабителей, засевших в Кремле.
- Оппозиционная политика в вашем варианте - сложное дело. Но ведь еще нужно на что-то жить.
- Конечно. Я работаю. Госдеп меня не содержит. Правда, вот недавно потерял работу. В этот раз не по политическим мотивам. До этого работал менеджером по маркетингу телекоммуникационного оборудования. А 4 года назад меня уволили как раз из-за политики. И наших людей тоже иногда увольняют из-за этого. Студентов из вузов просят уйти. Но мы боремся.
- Расскажите немного о себе.
- Я родился в подмосковном городе Реутове, это сразу за МКАДом. Закончил МАМИ - Московский автомеханический институт. Служил в армии. Далеко - под Читой, поселок Песчанка. Там резко континентальный климат девять месяцев - очень холодно, до 30-40 градусов. А летом очень жарко. Конечно, после московского климата очень непривычно. Однажды вышел по форме х/б, подхватил воспаление легких. Чисто военного обучения там никакого не было. Строили дороги. Просто было использование бесплатного труда - узаконенное рабство... Но все это - в прошлом, что вспоминать. Сегодня у меня одна цель - развитие Движения «За смену власти».