...После Второй мировой войны появилось множество мемуаров советских военачальников, где они так или иначе высказывались о роли Верховного Главнокомандующего И. В. Сталина в Великой Победе.
Одни мемуаристы (например, маршал авиации А. Голованов) не скрывали своего восхищения действиями мудрого вождя; другие (как маршал армии Г. К. Жуков) признавали за Сталиным некоторые полководческие способности, но в целом считали его единственным виновником поражений 1941 г., а главную заслугу Верховного видели лишь в том, что к концу войны он стал меньше вмешиваться в деятельность военных профессионалов.
Но среди всего этого нестройного хора певчих и подпевал выделялся один голос, который даже в застойные времена не уставал подвергать действия генералиссимуса самой нещадной критике (конечно, в рамках цензуры). Имя этого военачальника — полковник И. Г. Старинов.
***
Для знатоков истории Великой Отечественной войны (и не только) имя Старинова не нуждается в особом представлении. Этого человека многие считают «богом диверсий» и непревзойденным «мастером партизанской войны». При всем при этом Илья Григорьевич всю войну провел в одном звании — полковника, что ясно показывает: он не был в фаворе у высшего руководства.
После себя Илья Старинов оставил обширные мемуары, причем в нескольких вариантах (и с разной степенью самоцензуры). Но даже в тех, что увидели свет при советской власти (см. «Пройди незримым». — М.: Мол.гвардия, 1988 ), он не уставал явно (и неявно) обвинять тов. Сталина в военной некомпетентности и даже преступной деятельности на государственном посту.
Последнее он видел в репрессиях, которые обезглавили РККА и фактически дезорганизовали её работу. «Сталинские репрессии советских офицеров перед войной настолько сильно ослабили вооруженные силы Советского Союза, что они при превосходстве в количестве танков, самолетов и орудий потерпели поражение», — читаем мы в его {постсоветской} книге «Мины замедленного действия».
С особенной горечью И. Старинов говорил об огромном ущербе, который нанесли репрессии в деле подготовки партизанских кадров. «Особо большой урон этими репрессиями был нанесен нашей подготовке к партизанской войне на случай вражеской агрессии. Были репрессированы полностью все партизаны-подпольщики-диверсанты. Я не знаю ни одного из подготовленных нами диверсантов-подпольщиков, которые не подверглись бы репрессиям. Из двух десятков уцелевших офицеров, которые нами обучались из командиров и политработников Вооруженных Сил и партизан гражданской войны, в ходе Великой Отечественной войны погибло двое, а репрессирована была не одна тысяча», — пишет он в книге «Мины замедленного действия».
Какие же еще ошибки, по мнению Старинова, допустило советское командование в руководстве партизанским движением?
Первая ошибка — подмена военной организации партийными органами.
Еще в книге советского времени «Пройди незримым» И. Г. Старинов прямо заявил (с. 240), что «...Сталин и его подручные...(каков оборот! — прим.) уничтожили в тридцатые годы хорошо подготовленные кадры специалистов по ведению боевых действий в тылу врага...». Когда же припекло, начальником штаба партизанского движения стал... кадровый политработник П. К. Пономаренко, который, по язвительному замечанию Старинова, и ротой не командовал. В результате штаб партизан стал обычной партийной бюрократической структурой, более воевавший с отчетностью, чем с немцами.
Вторая ошибка — отсутствие заблаговременной подготовки войск к партизанской войне.
До 1933 г. РККА готовилась воевать против возможного агрессора и в условиях «малой войны» (т. е. в партизанских условиях). Было подготовлено множество партизанских командиров, заготовлены склады с оружием и пр. Но начиная с 1933 г. (любопытная дата, не так ли?) победили сторонники теории войны «на чужой территории и малой кровью». Склады расформировали, а «партизаны» вообще стали лишними и даже опасными, как потенциальные террористы. Понятно, что теория войны «на чужой территории» возникла не в армейских штабах, а в партийных кулуарах, где начали разрабатывать планы мирового освободительного похода...
Третья ошибка — политика «Гони немца на мороз».
Полковник Старинов был диверсионным профессионалом и не терпел дилетантства в своей сфере. Каково же ему было, когда зимой 1941 г. он столкнулся с псевдотеорией «Гони немца на мороз», рожденной в теплых кремлевских кабинетах? В книге «Пройди незримым» (с. 81) он приводит разговор с начальником Главного политуправления РККА Л. З. Мехлисом: «...Надо учитывать, что наступила зима, и необходимо полностью использовать те преимущества, которые она дает! Нужно заморозить гитлеровцев! Все леса, все дома, все строения, где может укрыться от холода враг, должны быть сожжены! Это вам понятно? Я осторожно заметил, что леса зимой не горят и что они — база для партизан. А если жечь деревни — лишатся крова наши же люди. Возражение лишь подлило масла в огонь. Мехлис обозвал меня и Невского (начальник инженерных войск Юго-Западного направления. — прим.) горе-теоретиками и слепцами. Он потребовал превратить Подмосковье в снежную пустыню: куда бы ни сунулся враг, он должен натыкаться только на стужу и пепелища».
Однако автором той ахинеи, что проповедовал Л. З. Мехлис, был вовсе не он: а лично тов.Сталин, который в своей речи от 3 июля 1941 г. призывал: «В занятых врагом районах нужно создавать партизанские отряды, конные и пешие, создавать диверсионные группы для борьбы с частями вражеской армии, для разжигания партизанской войны всюду и везде, для взрыва мостов, дорог, порчи телеграфной и телефонной связи, поджога лесов, складов и обозов».
Старинов ядовито высмеял эту теорию, приведя в книге «Пройди незримым» на с. 85 один любопытный эпизод. На только что освобожденной станции Завидово он разговаривает со своей знакомой, которая рассказывает: мол, «...гитлеровцы проклятые подослали поджигателей, которые за партизан себя выдавали. Семь домов сожгли, а больше народ не позволил».
Но тот, кто читал откровения начальника Главного политуправления РККА на с. 81, понимает: Ага! Да это же настоящие советские партизаны, действующие по указке тов. Мехлиса!
И неужели у стариновской знакомой было столько ваты в голове, что она все беды согласна была списать на «гитлеровцев проклятых»?
И как это: «народ не позволил» поджигать дома «гитлеровским поджигателям» — при немцах же? Не намек ли здесь на печальную судьбу пламенной комсомолки Зои Космодемьянской, которая также поджигала зимой хаты в Подмосковье и которую местные жители поймали и выдали немцам?!...
Четвертая ошибка — задача отсечь врага от источника снабжения не ставилась.
Своей псевдозадачей «Гони немца на мороз!» кремлевские стратеги показывали как свою некомпетентность, так и наплевательское отношение к жизни простых советских людей. Главную задачу партизан в условиях Великой Отечественной войны Старинов видел в крушении поездов, подрыве автомашин минами и лишь в крайних случаях — нанесении ударов из засад.
«Бои партизан с частями вермахта в его тылу для партизан сопряжены с большими потерями, чем бои на фронте», — замечал он. Однако советские партизаны использовались командованием прежде всего для боев в тылу, а задачи по подрыву поездов носили поначалу второстепенный характер. Лишь в 1943 г. партизан начали худо-бедно снабжать и использовать по назначению (и то не без перегибов). Но вскоре врага выбили с советской территории, и партизанская карта так и не сыграла в полную силу.
Пятая ошибка — некомпетентность руководства партизанами.
Пятая ошибка была следствием предыдущих ошибок руководства Страны Советов. Ценой большой крови организовав партизанское движение, с горем пополам обеспечив его оружием и боеприпасами и даже создав такой себе центр руководства партизанами (ЦШПД), высшее военное начальство так и не поняло огромного потенциала партизанского движения, сопоставимого с обладанием ЧУДО-ОРУЖИЕМ, считая его лишь второстепенным направлением, которым можно даже не руководить и не координировать с действиями действующей армии. «Боевые действия в тылу врага велись советскими партизанами в Великой Отечественной войне 46 месяцев. Центральный штаб существовал всего 18 месяцев, при этом последние 7 месяцев Украинский штаб партизанского движения ему не подчинялся. Ставка безучастно относилась к зигзагам в руководстве партизанскими силами», — горестно замечает И. Г. Старинов.
Потому обеспечение и финансирование партизанского движения проводилось советским руководством по остаточному принципу. А ведь вложения в партизанское движение давали большие дивиденды, чем вложения в регулярные войска. Вот типичный пример, который приводит полковник Старинов: «Крымские партизаны осенью и зимой 1942/43 годов умирали с голода в тот момент, когда авиация сбрасывала бомбы на коммуникации противника. Эффективность этих бомбежек была минимальна. Партизаны могли бы пускать под откос вражеские поезда с большим успехом, но они умирали с голода. Им было легче подорвать эшелон, чем добыть буханку хлеба».
И даже когда организация партизанского движения стала удовлетворительной, неумение руководства выбирать первоочередные задачи и отделять их от задач второстепенных сводило эффективность деятельности партизан к минимуму, оборачивалось очередной советской «показухой» и «втиранием очков» начальству. Наибольшим мыльным пузырем, по мнению Старинова, оказалась т. н. «рельсовая война». «Вредность установки начальника ЦШПД на повсеместный подрыв рельсов заключалась в том, что на оккупированной территории на 1.1.43 года было 11 млн. рельсов, а подрыв 200 тысяч рельсов в месяц составляет всего менее 2%, что для оккупантов было вполне терпимо, тем более, если они подрывались в значительной мере там, где немцы при отходе сами разрушить не могли...» Другими словами, партизанским командирам вместо опасной, но эффективной задачи по подрыву вражеских поездов ставилась относительно простая задача взрывать рельсы — даже на второстепенных путях.
Никакой шпион из ОКХ, засланный в ЦШПД, не додумался бы до такого вредительства! К счастью, все-таки находились командиры, которые продолжали рисковать жизнью, пуская немецкие поезда под откос.
«...Одной из диверсий на станции между Минском и Гомелем магнитной миной была взорвана цистерна и пожаром были уничтожены 1 поезд со стройматериалами, 2 с боеприпасами и 1 с танками „тигр“. Потери вермахта от одной магнитной мины оказались значительно больше, чем ото всей рельсовой войны», — уничижительно резюмирует Старинов итоги кампании...
Эти и другие ошибки сталинского руководства, по мнению Старинова, привели к тому, что Победа над нацизмом стала возможна только в мае 1945 г. — на два года позже, чем следовало бы.
Продолжение следует
http://politkuhnya.info/istoriya/pravda-o-partizanskoi-voine-starinov-vs_-stalin_-chast-1.html