Едва ли не все существующие проявления «непарадной» жизни послевоенного СССР можно было наблюдать в советских барах и ресторанах. Разного уровня криминалитет, подпольный бизнес, проституция, неформальная культура, коррупционные схемы — все это скрывалось в полутемных залах за спинами хорошо одетых швейцаров. В каждом крупном городе были заведения, известные не едой и напитками, а «непростыми» клиентами, за столик рядом с которыми рядовой гражданин не мог сесть, даже имея деньги.

Правоохранители время от времени показательно боролись с теми составляющими сферы общественного питания, которые не вписывались в светлую официальную картину «социалистической действительности». Однако без особого рвения — для них это было неплохой источник заработка.

Информация о «темной стороне» ресторанной отрасли в советской Украине доходила даже до первых лиц республики. В архиве Службы безопасности Украины хранится докладная записка «о нездоровой обстановке на некоторых предприятиях общественного питания», которую главный КГБист Украины Виталий Федорчук в начале 1980 года отправил главе КПУ Владимиру Щербицкому.

Документ посвящен положению дел в кабаках Харькова, Одессы и Львова. При этом автор отмечает, что подобные вещи происходят и в других городах УССР. Странно выглядит отсутствие упоминаний о киевских ресторанах, но не исключено, что им был посвящен отдельный документ. Подчеркивается, что большинство посетителей таких заведений — люди в возрасте до 30 лет и, соответственно, «ресторанные безобразия» плохо влияют именно на молодежь.

Прокомментировать записку согласились два человека, которые на рубеже 70-х — 80-х годов прошлого века посещали упомянутые в ней учреждения. Это харьковский журналист Дмитрий Овсянкин и бывший представитель криминальной среды Львова, известный как Алик Стан.

Львов

«В марте-апреле прошлого года (то есть в 1979 году -» Тексти«) в ночное время после закрытия бара «Башта» (г. Львов) на его верхнем этаже для узкого круга клиентов демонстрировались 3 порнографических видеофильма. Подсобные помещения этого бара с разрешения обслуживающего персонала за определенную плату используются как места для интимных встреч посетителей«, — пишут КГБисты о «Баште», довольно известном львовском ресторане, находившемся в Стрыйском парке.

В баре «Башта»

Наш собеседник Алик вспоминает, что в «Баште» в те времена регулярно сидели, как он говорит, «сливки общества»: уголовники высокого уровня, «фарцовщики», «цеховики» (владельцы подпольных производств) и «шпилевые» (картежники).

«Башта» (использовалось также название на русском — «Башня») отличалась от других заведений города. Там «свои» клиенты (из перечисленных выше категорий) могли, заплатив администрации, гулять уже после официального закрытия. Хоть до утра. Деньги давали и наряду милиции, дежурившему рядом — тот должен был следить, чтобы люди «с улицы» не попали внутрь.

Уголовники и обычные посетители могли пересечься в «Баште» только летом — тогда там работала уличная площадка, в которую пускали всех. Иногда, по воспоминаниям Алика, это могло привести к инцидентам. Представители криминального мира в те времена преимущественно выглядели интеллигентно и на публике вели себя вежливо. Поэтому «обычные парни» не чувствовали никакой угрозы от них и, выпив, могли спровоцировать конфликт. Начинались драки, во время которых «тихие и культурные» бандиты быстро отправляли оппонентов в нокаут.

«Башта» в Стрыйском парке Львова, бывший бар. Наше время. Фото: photo-lviv.in.ua

О том, что происходит по ночам в «Баште», знали далеко не только в КГБ. О распространенных среди тогдашних горожан слухах о закрытых демонстрациях порнофильмов писали в публикации о баре на сайте «Фотографії старого Львова». Кстати, днем там вполне легально «крутили» совсем другое, разрешенное кино. «Башта» была первым львовским заведением, где установили видеомагнитофон.

Где еще, кроме «Башти», проводили свое время львовские бандиты и подпольные бизнесмены? Чекисты утверждали, что любимыми местами «антиобщественных элементов, живущих на нетрудовые доходы» были рестораны «Москва», «Первомайский», «Лето», «Высокий замок», «Дорожный», «Лесной» и «Червона Рута».

Просмотрев список, Алик Стан уверенно заявил: это совсем не те кабаки, где тратили действительно приличные «нетрудовые доходы». Если в них и заходили криминальные элементы — это были представители второго и третьего «эшелонов». Исключением является разве что «Высокий замок».

Он некоторое время считался «центровым», поскольку закрывался позже других — аж в три часа ночи. Однако примерно в те годы, когда была составлена записка, ресторан потерял этот «козырь» — появились места, работавших еще дольше. А еще, как отмечает Алик, у «Высокого замка» было очень удобно драться, если во время посиделок возникали какие-то конфликты.

Среди любимых мест элиты львовского криминального мира и теневой экономики Алик в первую очередь вспоминает ресторан гостиницы «Интурист» — сейчас он известен горожанам как «Жорж».

Львовская гостиница «Интурист» (ныне «Жорж»), советские времена. Фото: lvivcenter.org

«Я обычно приходил туда в два дня. Зал уже был заполнен. Каждый завсегдатай имел собственный столик, у меня тоже был свой. За столик надо было заплатить дополнительно рублей 10. Обычный человек туда никогда в жизни не зашел бы. Даже для милиции вход был закрыт — это была „вотчина“ КГБ», — рассказал Алик.

Также день наши короли нетрудовой жизни проводили в баре «Шоколадный», кафе «Нектар» и «Сайгон», а также баре в здании шахматного клуба. Вечером тогдашняя «контр-элита» перемещалась в ресторан гостиницы «Днестр», а трудовой будни завершала в уже упомянутой «Баште».

То, что в списке КГБ перечислены в большинстве своем «левые» рестораны, Алик Стан склонен объяснять плохой работой спецслужбы. Но причина могла быть в другом: чекисты хорошо знали все учреждения, но намеренно молчали о тех, «покровителями» которых были они сами. Эту версию подтверждают и слова Алика об «Интуристе» как о «вотчине КГБ».

Атмосфера в таких заведениях во время посиделок «антисоциальных элементов» была «семейной» — все друг друга знали. Персонал, в частности официанты, часто пили вместе с посетителями. Чекисты в документе тоже обращают внимание на «развязанное» поведение «непростых» клиентов, заказы на большие суммы и щедрые чаевые (которые официально вообще были запрещены).

Отдельно в записке упоминается некий мужчина, который «засветился» в «Высоком Замке». В течение двух вечеров он потратил где-то 5000 рублей. Тогда на эти деньги можно было купить «Жигули-копейку». Наверное, еще больше присутствующих шокировало то, что примерно 600 рублей (стоимость цветного телевизора) мужчина прямо в зале демонстративно сжег. Этого советского буржуя пытались разыскать.

Кто помнит советские времена, тот знает, что 600 рублей были огромной суммой. Инженер зарабатывал где-то 150-170 рублей в месяц. Алик говорит, что успешные уголовники вполне могли посидеть на такие деньги в ресторане. При этом, львиная доля суммы шла не на еду и напитки, а на живую музыку и взятки милиции и администрации. А вот демонстративное сожжение денег совсем не похоже на поведение местных бандитов.

«Продажа» столиков и дополнительных услуг состоятельным клиентам был далеко не единственным источником незаконного обогащения рядовых работников и руководства ресторанов. На примере Львова чекисты описали другие схемы, которые существовали в этой области.

Официанты, обсчитывая клиентов, отдавали часть денег администраторам, а те — по 100 и более рублей ежемесячно директору. Схема оказалась живучей и перекочевала уже в независимую Украину.

Примерно по сотне платили руководителям учреждений и бармены, и шеф-повара. Бармены, в свою очередь, зарабатывали тем, что самостоятельно покупали в магазинах дешевые напитки и наливали клиентам под видом более дорогих (например, вместо водки «Пшеничной» и «Сибирской» продавали «Экстру» и «Русскую»). А вот повара клали меньше продуктов, чем нужно, или подменяли их на худшие. То, что оставалось, продавали.

Харьков

Беспокойство «конторы» вызвали и три харьковских заведения. Это «Интурист», «Мир» и «Старый город». В первых двух (оба — при отелях) в те времена часто бывал наш собеседник Дмитрий Овсянкин.

По его словам, уголовные элементы и «цеховики» предпочитали «Интурист».

Харьковский отель «Интурист» в советские времена

«Там я познакомился с нашим нынешним мэром (Геннадием Кернесом — „Тексти“). Правда, это было чуть позже — в конце 80-х ... Он был частым гостем там», — добавляет харьковчанин.

«Мир» по сравнению с «Интуристом» был больше, новее и, как говорит Дмитрий, «более центровым». Его особенно любили иностранцы — туристы и студенты из университетских общежитий, которые были расположены неподалеку. Ну, а возле иностранцев обязательно «терлись» спекулянты и фарцовщики.

На последнем этаже «Мира» был еще отдельный «валютный» бар, но в него Дмитрий не заходил.

Харьковская гостиница «Мир» в советские времена

Довольно забавно выглядит представленное в документе описание непристойностей, которые произошли в еще одном местном заведении: «25 ноября прошлого года в ресторане „Старый город“ (г. Харьков) исполнялся танец, в процессе которого партнер громко хлопал по ягодицам свою партнершу, а та дико визжала, подпрыгивала и снова подставляла себя для ляпасов».

А вот другой посетитель того ресторана, некий В.К. Л ..., или был преступником- «мажором», или стремился произвести именно такое впечатление. Мужчина якобы получил 4 года тюрьмы за разбой, но вместо «зоны» появился в «Старом городе». Он рассказал кому-то из посетителей, его отец, профессор местного Института культуры, заплатил десятитысячную взятку за преждевременное освобождение сына. Правда ли это, должны были выяснить КГБ и областная прокуратура.

Кстати, профессор с такой же фамилией, что и упомянутый человек, в те годы действительно работал в Харьковском государственном институте культуры и даже возглавлял одну из его кафедр.

Интересны и приведенные в пояснительной записке директора одного из ресторанов Харькова относительно обмана клиентов. Он заявил, что это вынужденная мера. Мол, их самих «обдирают» предприятия системы обеспечения — за все товары приходится, кроме установленной стоимости, платить дополнительные суммы. Приводятся размеры «откатов» за субпродукты, колбасы и балык, сигареты.

Одесса

От бдительного ока госбезопасности не укрылись и рестораны Одессы: «Братислава», «Море», «Турист», «Украина», «Кавказ» и «Хаджибей».

В двух последних, например, часто устраивали пиры в честь проводов местных евреев, выезжавших за границу. «Лица еврейской национальности» в СССР вообще были объектом постоянного внимания «органов» — прежде всего из-за сочувствия «враждебному» Израилю и идеям сионизма, а также довольно массового стремления переехать за границу.

КГБ отмечает, что во время прощальных посиделок «рядом с тостами сионистского содержания со стороны отдельных лиц имеют место факты открытых идейно вредных и антиобщественных проявлений». За такой формулировкой могла стоять любая критика существующего строя — даже «крамольный» анекдот. Подобные вещи происходили и в львовском «Туристе».

Нередко в ресторанах приморского города замечали «женщин легкого поведения», которые знакомились с иностранцами. Последние — это преимущественно курсанты местных военных учебных заведений из азиатских и африканских стран, а также, наверное, моряки.

Для персонала заведений такие девушки были «своими», поскольку помогали «скачать» деньги с клиентов — поэтому им не мешали.

Авторы записки приводят два таких случая:

«Так, 17 ноября 1979 года в ресторане «Черное море» (г. Одеса) находилась большая группа иностранцев — слушателей военных училищ с женщинами легкого поведения. Приняв большое количество спиртного, они начали бить посуду, отпускать непристойные выкрики и прибегали к другим хулиганским действиям, что вызвало возмущение других посетителей и могло перерасти в конфликтную ситуацию. В ресторане «Братислава» (г. Одесса) того же дня в одном из залов находилась группа девушек легкого поведения в количестве 15 человек, которые буквально «охотились» за иностранцами, открыто предлагая им свои «услуги».

В ресторане «Хаджибей» в тот же день «четырьмя девушками, которые были в полуобнаженном виде, исполнялся так называемый „танец живота“, одна из них, будучи очень пьяной, танцевала с обнаженной грудью».

Неотъемлемый элемент работы большинства советских ресторанов (одесских в частности) — живая музыка. За определенную сумму (в те годы — от 5 до 25 рублей) «лабухам» можно было заказать песню.

КГБ сообщает о «безобразии» в одесском ресторане «Братислава»: там танцевать позволяют тем, кто заплатил за музыку; все остальные должны оставаться за столом.

Но еще больше советской власти не нравились песни, которые заказывали посетители. Вместо одобренных цензурой, «рафинированных» композиций они просили исполнить «низкопробные зарубежные музыкальные произведения». По воспоминаниям Алика, во Львове наибольшим спросом пользовались хиты итальянских певцов и западных диско-групп вроде Boney M.

«Иногда после этого в ресторан приходил какой-то парторг. Покричал-покричал (по поводу „неправильного музыки“ — „Тексти“), ему дали 100 рублей, он положил их себе в карман и пошел», — добавляет львовянин.

Другая часть «неправильного» ресторанного репертуара — русскоязычные «жаргонные, непристойные песенки». Среди них упомянутые известные «кабацкие» вещи: «Конфеты-бараночки», «Москва златоглавая» (на самом деле это два разных названия одной песни), «Мурка», «Поспели вишни в саду у дяди Вани», «Одесса мама» и «По морде чайником ». Вспомнили отдельно и о евреях — те предпочитали национальный репертуар («Семь-сорок», «Мясоедовская», «Фаршированная рыба»).

Приведя различные «грехи» завсегдатаев и работников ресторанов, «конторские» немного «проехались» и по милиционерам. Последние, как указано в документе, ходили в администрацию заведений за «свертками» — а взамен, разумеется, не трогали их за различные нарушения.

Напоследок авторы обещают усилить борьбу с описанными явлениями в ресторанах и барах.

Интересной деталью является резолюция, которую после ознакомления оставил на документе Щербицкий.

«Такое же положение было вскрыто нами по Киеву еще осенью 79 г., а безобразия продолжались. Почему же об этом не знали (или мирились) местные органы?»- спрашивает он. Тогдашний лидер республики добавляет, что такая безответственность является преступной и требует от обкомов и отделов ЦК партии «системного контроля» в области общественного питания.

Как со всем этим боролись и посадили ли кого-то после докладной, мы не знаем. Но в начале 80-х по СССР прокатилась волна громких коррупционных дел. Среди осужденных были и представители отрасли общественного питания — например, руководитель ресторанов российского Геленджика Белла Бородкина, которую в итоге расстреляли.

Как утверждает Алик Стан, за хищения в те годы казнили и директора львовского кафе «Пингвин» Михаила Гольденберга. Его жена — директор уже известного нам бара «Башта» София Гольденберг, которую называли Сонька Золотая Ручка. Издание «Высокий Замок» приводит свидетельства львовян о том, что женщину приговорили к 14 годам заключения. После этого «Башта» пришла в упадок и превратилась в руины на несколько десятилетий.

Как утверждают очевидцы, эти отдельные уголовные процессы в целом ничего не изменили — рестораны и бары и в дальнейшем оставались коррумпированным миром, в котором «избранным» разрешалось немножко больше, чем обычным гражданам.

Впрочем, как и везде в Советском Союзе.

—

Эдуард Андрющенко, опубликовано в издании  ТЕКСТИ

Перевод: Аргумент http://argumentua.com/stati/mazhory-porno-i-blatnye-pesni-dokladnaya-kgb-o-restoranakh-lvova-odessy-i-kharkova