Легко насмехаться над ежегодной телевизионной феерией президента РФ Владимира Путина, которую называют «Прямая линия с президентом». Вряд ли реверансов в адрес «уважаемого лидера» было бы больше, если бы главной звездой шоу был диктатор КНДР Ким Чен Ын. Об этом на страницах Wall Street Journal пишет профессор Колумбийского университета и старший научный сотрудник Council on Foreign Relations Стивен Сестанович.   

И все же, «Прямая линия» Путина – очень важный политический барометр, который свидетельствует о том, как Кремль оценивает настроения и взгляды в России, пишет Стивен Сестанович.

Он обращает внимание на то, что уже второй год подряд экономика России сокращается. Поэтому не удивительно, что большинство озвученных вопросов на пресс-конференции с Путиным касались именно экономических проблем. Россияне спрашивали его об уменьшении зарплат, росте цен даже на лекарства, а также жаловались на отсутствие работы и дорог. А если президента спрашивали о внешней политике, он сразу же перескакивал на другие вопросы. Мол, внутренние проблемы поважнее.

Однако эксперт замечает, что говорить о том, что главные проблемы действительно доминировали на шоу, было бы не правильным. У обсуждения вызовов есть и темная сторона. Много кто говорил о том, что система в России коррумпирована, а те, у кого власть, злоупотребляют ею. Путина спрашивали о том, почему политическим партиям не позволяют честно конкурировать с «Единной Россией», почему глава Чеченской автономии Рамзан Кадыров безнаказанно угрожает политическим оппонентам убийством. Прозвучал даже вопрос об офшорных богатствах его друзей.

Путин прибегал к различным уловкам, когда отвечал на все эти вопросы. Он манипулировал статистическими данными, уверял, что солидарен с общественным недовольством и якобы открыт для новых подходов. Но при этом выгораживал свою партию и описывал ее как стабилизирующую силу. Злоупотребление властью со стороны бюрократов президент списывал на российский менталитет, поведение Кадырова – на «горячий кавказский характер», а объяснения Путина о невиданных богатствах его друга-виолончелиста прозвучали очень не четко и непонятно.

«То, что российский лидер испытывает народное недовольство, не означает, что он боится кризиса, который надвигается. Но если «Прямую линию» можно рассматривать как критерий, тогда он знает, что у него есть проблемы», — говорится в статье.