Информационное сопротивление

Во время своего визита в украинскую столицу новый президент Республики Молдова Майя Санду определила Украину в качестве стратегического партнера своей страны. Именно это видение и предопределило атмосферу визита, и договоренности об экономическом сотрудничестве, и согласие глав обеих стран о создании совета при президентах, призванного обсуждать вопросы дальнейшего развития отношений Украины и Молдовы. И это выглядит логичным: соседние страны с протяженной границей, со стремлением к европейской интеграции, с нерешенными проблемами восстановления территориальной целостности. Как же президентам Украины и Молдовы не находить общий язык?

Но давайте вспомним о том, что предшественник Майи Санду Игорь Додон, до сих пор остающийся влиятельной политической фигурой в стране и возглавляющий пророссийскую партию социалистов, вообще ни разу за все время своего пребывания на посту президента Республики Молдова не был в Киеве и не встречался ни с одним из украинских президентов, работавших во время его каденции – ни с Петром Порошенко, ни с Владимиром Зеленским. И если бы Додон оставался бы молдавским президентом, если бы он, а не Санду, победил бы на недавних выборах главы государства, то, думаю, не было бы ни этого визита, ни столь важных для обеих стран договоренностей.

А в чем же дело? А дело, уверен, – в Крыме. Вернее, в нежелании бывшего президента Молдовы признать территориальную целостность соседней страны. Впервые заявление о российском Крыме Додон сделал еще во время предыдущей предвыборной кампании, в полемике с одним из конкурентов, настаивавшем на украинском статусе аннексированного полуострова. Но и став президентом Молдовы, Додон своего мнения не изменил, хотя в Киеве ему дали ясно понять: вначале Крым, а уже затем визиты и договоренности.

Так Игорь Додон на несколько лет заморозил украинско-молдавские взаимоотношения. Конечно, определенное развитие было, просто собеседниками украинского руководства были главы правительств, та же Майя Санду впервые посещала Киев именно в этой должности. И все же ясно, что само отсутствие диалога на уровне президентов – это сознательная заморозка целого ряда принципиальных договоренностей.

Но Игорь Додон, похоже, сознательно шел на эту заморозку. Шел, потому что руководствовался, вероятно, не государственными интересами страны, президентом которой был, а интересами Владимира Путина, с которым связывал свое политическое будущее. Потому что, думаю, хотел ездить с визитами не в Киев, не в Брюссель, не в Бухарест – а в Москву. И почаще. И, кстати, после отставки тоже в Москву и отправился – в сопровождении «своего» спикера парламента. Потому что в Москве оценили эту преданность бывшего молдавского президента российским, а не молдавским интересам. Преданность, удивляюсь, просто алогичную: ну как президент страны, часть территории которой – так называемая Приднестровская Молдавская Республика – является фактическим российским протекторатом и регулярно проводит «референдумы» о присоединении к России, говорить о «российском» Крыме? Ну как?