Информационное сопротивление
В преддверии празднования Дня Независимости, мы решили немного более подробно и возможно, с необычных позиций, по крайней мере для большинства читателей, а тем более – читателей молодого возраста, осветить то, что мы будем праздновать 24 августа.
К 1991 году совок перешел в стадию агонии, он уже демонстрировал все симптомы грядущей смерти, но внутри совка это мало кто понимал со всей определенностью. Будь совок нормальной, вменяемой страной, его граждане поняли бы, что творится что-то неладное, ибо из магазинов исчезло практически всё. Даже отвратительного вида промтовары типа полусолдатской, разваливающейся на дожде обуви, позорной верхней одежды, и все остальное – исчезло из магазинов как по команде. Но хуже всего дело обстояло с продуктами. Где-то с конца 70-х, когда нефтяной кризис, обусловленный эмбарго арабских стран на поставки нефти Штатам набрал обороты, ситуация постепенно ухудшалась. Надо сказать, что в середине этих самых 70-х, совок достиг пика своего расцвета, поскольку Штаты пытались выйти из долгой и изнурительной войны во Вьетнаме, а совок начал широко и мощно торговать нефтью, заполняя ею бреши, созданные арабским эмбарго. Именно то время очень хорошо коррелирует с тем, что еще вчера было в РФ. Импортная продукция стала убивать немногочисленную местную и дело дошло до того, что совок стал закупать пшеницу в Канаде и США. Но тогда казалось, что можно делать широкие жесты, ибо поток нефтедолларов будет бесконечным.
Но любой праздник или буйная попойка рано или поздно заканчивается и начинается похмелье. Мало того, что ситуация на Ближнем Востоке стала разряжаться и нефть снова хлынула к самому крупному мировому ее потребителю — США, из стран Залива, с которыми Вашингтон установил уже прочные отношения, так еще и сам совок поменялся ролями со Штатами. В 1979 году, воспользовавшись невменяемым состоянием Леонида Брежнева – главы совка, военно-партийная верхушка втянула страну в подобие Вьетнамской войны и вторглась в Афганистан.
То есть, вместе сложились два негативных фактора — постепенное и существенное сокращение валютных поступлений от экспорта нефти, и война самого тяжелого и не желательного свойства. Еще Сунь Цзы предостерегал от долгой, позиционной войны. Он полагал, что вместо того, чтобы военными средствами получить желаемые выгоды, длительная война начинает поглощать ресурсы государства и чем дольше война, тем быстрее эти ресурсы расходуются. Грубо говоря, если представить ресурсы совка в виде какой-то емкости, то с одной стороны, ее заполняли поступления, в первую очередь, от экспорта нефти, а с другой — из емкости шел расход средств на закупку того, чего не производили в совке или что перестали производить. С началом войны, у емкости появилась еще одна брешь, в которую стали уходить ресурсы. В итоге, страна постепенно теряла свои заработки, а вместо этого – наращивала расходы, которые никогда не могут дать отдачи.
В конце концов, такая ситуация вылилась в сокращение количества любых товаров и поскольку в совке не было торговли в привычном понимании этого слова, а было распределение, то очень скоро распределять стало нечего, ибо этого добра хватало только на руководство и тех, кто был занят самим распределением.
В такой ситуации было всего два выхода. Первый и хорошо испытанный – возврат к состоянию военного коммунизма, когда само государство определяет, сколько чего и когда будет получать отдельный человек. Причем, оно же могло легко регулировать обе переменные этой простой формулы. Если товара было слишком мало, оно могло сократить количество населения, упрятав существенную его часть в лагеря, в землю или геройски похоронить на полях военных операций. Глядишь, баланс и восстанавливался бы. Такое совок демонстрировал не раз, но в середине 80-х был выбран другой путь, по которому в то же время начал двигаться и Китай. Это значит, что сохраняя фасад совкового государства, внутри страны демонтировалась распределительная система и постепенно вводилась рыночная. Но фокус был в том, что скорость и масштаб реформ вполне мог бы разрушить фасад самого реформируемого государства. Китайцы решились на эксперимент, а совки – нет. Фундаментальных изменений, которые могли изменить и оздоровить ситуацию – не произошло, а потому – он уверенно двигался к своей смерти.
Жители совка, при всем своем недовольстве тотальным дефицитом и явно отрицательной динамикой происходящего, когда каждый последующий год становился хуже предыдущего, все же знали, что их предки пережили и более тяжелые времена, а потому относились ко всему более или менее философски. Нельзя сказать, что к лету 1991 года население страны почувствовало предел, за который просто уже нельзя двигаться. Субъективно, запас терпения еще был и автор это ощущал на себе и видел в окружающих людях. Классическая революционная ситуация, когда верхи не могут править, а низы не могут жить по-старому, еще не сложилась. Верхи – точно уже не понимали, как выйти из ситуации и при этом – не развалить все до фундамента, а низы еще могли жить даже в такой абсурдной обстановке.
Но дальше ситуация стала развиваться очень стремительно и триггер, спустивший ситуацию к почти мгновенному развалу страны, был именно вверху.
Горбачев с женой за пару часов до прибытия делегации путчистов
Крым, Форос, август 1991
К лету 1991 года паралич системы стал уже настолько очевидным, что местные элиты стали постепенно приходить к выводу, что у московского руководства просто нет положительной программы выхода из ситуации. Мало того, стало очевидно, что не сегодня – завтра начнутся голодные бунты и хаос. А в такой ситуации на вешалку пойдет именно партийное руководство. По этой причине на местах уже искали возможности как-то освободиться от опеки Москвы. Что самое смешное, в этот момент совпали интересы местной партийной номенклатуры и национальных движений, которые почувствовали ослабление хватки империи. К тому времени кто-то уже формализовал такое стремление, кто-то находился на пути к этому шагу. Украина была именно во второй категории.
Критическим днем, для жизни совка, должно было стать 19 августа. На этот день было запланировано подписание нового союзного договора между Москвой и союзными республиками. К тому времени уже стало понятно, что сущность совка настолько гнилая, что на ней надо ставить крест, пока не поздно. Уже невозможно было утаить все те бесчисленные преступления, которые совершал совок или совершались именем совка. Надо было отмежеваться от этой клоаки и начинать строить что-то новое. Именно для этого и нужен был новый союзный договор, который мог бы стать основой дальнейшего существования страны в тех границах, в которых она существовала до этого момента.
Но фокус был в том, что часть высшего руководства совка четко понимала, что такой договор не достигнет своей цели. В принципе, они были правы, ибо эта бумага не могла перезапустить экономику, наполнить магазины товарами или просто – объединить колонии совковой империи в какую-то новую структуру. Даже если бы удалось подписать эту бумагу – ничего не удалось бы изменить. Деградация уже набрала обороты и наличие или отсутствие договора привело бы к неизбежному коллапсу за те же самые два-три года.
Мало того, сам процесс подписания договора мог стать причиной преждевременного коллапса совка. Так, страны Балтии уже заявили о том, что не будут ничего подписывать и считают себя покинувшими совок. Примерно такие же голоса звучали из Закавказья. Украина тоже не планировала подписывать этот договор 19 августа и в Москву ушло соответствующее уведомление, хоть и не такое категоричное как из балтийских столиц. Кравчук поставил в известность Москву о том, что договор сырой и его еще надо дорабатывать, а кое-кто вообще предлагал перенести место обсуждения и подписания будущего договора в Киев – матерь городов русских.
Часть руководства совка представляла, что на подписание договора может вообще никто не приехать или приедет всего пара руководителей республик и вот именно это станет крахом совка. Горбачева долго отговаривали от этой идеи, но тот стоял на своем. Похоже на то, что сам Горбачев был уверен в успехе мероприятия, по крайней мере – не делал из этого большой проблемы. В то время он находился в крымской резиденции Форос, где отдыхал с семьей на море. Накануне подписания договора Горбачев разговаривал с Кравчуком и просил его заниматься текущими делами и не ехать в Бельбек на церемонию проводов, ибо он планировал слетать в Москву и обратно, при этом – даже не думал брать с собой жену Раису, с которой почти не разлучался.
В это время (18 августа) в Форос прибыли заместитель председателя Совета обороны СССР Олег Бакланов, секретарь ЦК КПСС Олег Шенин, руководитель президентского аппарата Валерий Болдин и командующий Сухопутными войсками страны Валентин Варенников. Фактически они выдвинули ультиматум Горбачову, либо вводить в стране режим чрезвычайного положения и силовой вариант управления государством, как это было не раз, либо уйти в отставку, а они все сделают самостоятельно.
Поскольку Горбачев находился на территории Украины, здесь возник второй мощный очаг деятельности путчистов, после Москвы. Сразу после беседы с Горбачевым, Варенников провел совещание с командующими войсками Киевского военного округа Чечеватовым, Прикарпатского — Скоковым, Одесского — Морозовым и командующим Черноморским флотом Хронопуло, срочно вызванными в Крым. Фактически он переподчинил вооруженные силы, дислоцированные на территории Украины и особенно в Крыму – путчистскому руководству. Мало того, именно силами черноморского флота была блокирована Резиденция Форос. Она была отключена от связи, с моря ее закрыли военные корабли ЧФ, а на аэродром Бельбек прибыла вереница тягачей, перекрывших взлетно-посадочную полосу.
Танки вышли на улицы Москвы и готовились выйти на улицы Киева
Утром Варенников и сопровождающие его военные прибыли в Киев, где имели знаменитую беседу с Кравчуком и руководителями силовых структур. Со слов Варенникова стало понятно, что путчисты планируют самостоятельно ввести режим чрезвычайного положения и как стало понятно из его слов, речь шла о военном перевороте, а группу лиц, возглавивших мероприятие, можно было смело называть хунтой. Оно и понятно, ибо основным костяком заговора была армия. В частности, планировалось ввести войска в Москву, Ленинград, Киев и некоторые другие города совка, где следовало начать операции по нейтрализации сил, представляющих угрозу. Он подчеркнул, что войска уже приведены в повышенную боевую готовность, а это значит – получили оружие и БК, а личный состав переведен на казарменное положение (включая офицеров).
В общем, речь шла о совковом варианте чилийского или испанского переворота.
Однако многим высшим функционерам было понятно, что время для таких мероприятий уже упущено. Кстати, Варенников сделал акцент на том, чтобы в первую очередь силовые мероприятия начались с Западной Украины, где по его мнению, создалась самая нетерпимая ситуация. На это ему было сказано, что прямо сейчас там тихо и руководители местных органов власти, услышав по ТВ о создании ГКЧП, прямо сказали о том, что любая попытка ввести ЧП окажется фатальной, ибо люди поднимутся и сделают это не с пустыми руками.
В общем, именно в этот момент большая часть партийных и хозяйственных функционеров, а также руководители местных силовых структур, решили выждать и посмотреть на то, куда склонятся чаши весов. Они старались не проявлять инициативы, но готовились к различным сценариям. Так, председатель КБУ УССР Николай Голушко, в своих мемуарах описывает собственную стойкость и проницательность. Якобы, ему с самого начала эта затея показалась незаконной и он решил поручить начальнику своего следственного управления составить справку, в которой дать правовую оценку действиям и заявлениям путчистов. Он с гордостью приводит полный текст этой справки в своей книге. Между прочим, текст весьма интересный для того, чтобы и мы его привели в том виде, в котором его подал сам Голушко:
«В следственном отделе КГБ УССР по указанию председателя КГБ УССР т. Голушко Н. М. проанализированы опубликованные 20 августа с. г. в газете «Известия» и других средствах массовой информации Указ вице-президента СССР от 18.08.91 г., Заявление советского руководства и Постановление № 1 Государственного комитета по чрезвычайному положению в СССР.
В названных Указе и Заявлении сообщается о переходе к вице-президенту страны полномочий Президента в связи с невозможностью исполнения последним своих обязанностей по состоянию здоровья. В соответствии со статьей 127(6) Конституции СССР Президент СССР обладает правом неприкосновенности и может быть смещен только Съездом народных депутатов СССР в случае нарушения им Конституции СССР и законов СССР по инициативе самого съезда или Верховного совета СССР с учетом заключения Комитета конституционного надзора СССР. Согласно статье 127 (7) Конституции страны полномочия Президента могут переходить к вице-президенту впредь до избрания нового Президента СССР в том случае, если он по тем или иным причинам не может далее исполнять свои обязанности. В Указе вице-президента и Заявлении советского руководства в качестве такой причины указано состояние здоровья Президента. Вместе с тем ни в одном из средств массовой информации не опубликовано заключение врачебной комиссии по этому поводу, не сообщено о характере и тяжести заболевания, а также об отношении самого Президента к вопросу о возможности исполнения им своих обязанностей.
Таким образом, при формальном соблюдении структуры правовой нормы Указ вице-президента СССР от 18.08.91 г. о вступлении в исполнение обязанностей Президента страны лишен фактического основания, что ставит под сомнение его юридическую силу.
Ввиду того что о введении чрезвычайного положения в «отдельных местностях СССР» и образовании ««для управления страной и элективного осуществления режима чрезвычайного положения» Государственного комитета по чрезвычайному положению в СССР объявлено в «Заявлении советского руководства», которое не является нормативным актом, это нельзя признать законным. Кроме того, указание в Заявлении на то, что решения ГКЧП СССР обязательны для неукоснительного исполнения всеми органами власти и управления, должностными лицами и гражданами на всей территории Союза ССР, противоречит Конституции СССР. В ней в качестве высших органов государственной власти и управления страны закреплены Съезд народных депутатов СССР, Верховный совет СССР, Президент и Кабинет министров СССР и не предусмотрено создание каких-либо специальных чрезвычайных органов, которым делегируется вся полнота власти в стране. Не является конституционным органом и ГКЧП.
Анализируемые документы входят в противоречие и с Законом СССР от 3 апреля 1990 г. ««О правовом режиме чрезвычайного положения». В частности, согласно части первой статьи 1 данного Закона условия, при которых объявляется чрезвычайное положение, ограничены стихийными бедствиями, крупными авариями или катастрофами, эпидемиями, эпизоотиями и массовыми беспорядками. В Заявлении, которым объявлено чрезвычайное положение, ни одно из этих условий не упоминается. Не указаны в Заявлении и, как отмечено в статье 2 Закона, «территории союзной, автономной республики или отдельные местности», на которые распространяется режим чрезвычайного положения, в связи с чем он фактически не имеет применения.
Согласно части второй статьи 2 Закона «О правовом режиме чрезвычайного положения» «Президент СССР предупреждает об объявлении чрезвычайного положения в отдельных местностях, а при необходимости и вводит его по просьбе или с согласия Президиума Верховного совета или высшего органа государственной власти соответствующей союзной республики. При отсутствии такого согласия вводит чрезвычайное положение с незамедлительным внесением принятого решения на утверждение Верховного совета СССР». В указанном Заявлении отсутствуют ссылки на наличие просьбы или согласия предусмотренных Законом органов по вопросу введения чрезвычайного положения.
Обязывая все органы власти и управления Союза ССР, союзных автономных республик, краев, областей, городов, районов, поселков и сел неукоснительно соблюдать режим чрезвычайного положения в соответствии с постановлениями ГКЧП и оставляя за собой право приостанавливать полномочия соответствующих органов власти и управления, а их функции возлагать на лиц, специально уполномоченных (пункт 1 Постановления № 1 ГКЧП), Государственный комитет по чрезвычайному положению в СССР фактически присвоил себе функции высших органов государственной власти и управления в стране, что является грубым нарушением Конституции СССР.
В противоречие с законодательством входит и пункт 5 Постановления, в котором говорится о приостановлении деятельности Совета безопасности СССР, поскольку названный Совет является конституционным органом, а его члены назначаются Президентом СССР с учетом мнения Совета Федерации и по согласованию с Верховным советом СССР. В связи с этим взятие ГКЧП на себя функций Совета безопасности нельзя признать правомерным.
Учитывая изложенное, проанализированные документы ввиду неправомерности не могут быть приняты к исполнению в качестве нормативных актов.
Начальник следственного отдела КГБ УССР полковник юстиции В. И. Пристайко 20 августа 1991 года.
- Украина вернула Горбачева в Москву
Этот интересный документ не раз упоминается в описаниях событий между 20 и 24 августа. В это время шли напряженные переговоры как внутри Украины, так и вне ее. Так, известно о том, что Ельцин лично обращался за помощью к Леониду Кравчуку, чтобы тот как-то смог дать возможность приземлиться в Бельбеке самолету с его делегацией, во главе с Руцким. Как мы отмечали выше, армия и флот выполняли указания путчистов и достичь этого было не очень просто. Но в конце концов, это удалось сделать и самолет приземлился в Бельбеке, но оказалось, что с Руцким прибыла группа «поддержки», вооруженная автоматическим оружием.
По указанию Кравчука, Севастопольский ГОВД обеспечил безопасность операции перевоза Горбачева в Москву. Если бы не вмешательство Киева, самолет вряд ли удалось бы посадить в Бельбеке, а если такое бы и случилось, там возникло бы кровопролитие между военными и людьми Руцкого и если бы даже этого удалось избежать, то войнушка произошла бы в Форосе, с участием личной охраны Горбачева. Только деятельное участие руководства Украины и доверие к нему крымских военных, людей Ельцина и охраны Горбачева, позволило случиться тому, что потом транслировали все телеканалы мира – прилет в Москву освобожденного Горбачева.
Как это было почти всегда в истории Украины и Московии, Москва нам отплатила за добрую волю нашей же кровью. Тут надо решить уже раз и навсегда, что бег по граблям никогда не прекратится, если мы сами не решим его закончить.
Тем временем, большая часть руководства Украины была из партийной и сугубо совковой номенклатуры. Сам Кравчук и многие высшие должностные лица в этот судьбоносный период делали самые различные заявления по поводу дальнейшего развития событий. Надо заметить, что в тот момент не было явного преобладания мнений именно этих людей о полной независимости Украины. Сам Горбачев уже понял, что приземлившись в Москве, он оказался в другой стране и даже – другой эпохе. Ни жесткая диктатура, ни радикальные реформы уже не могли сохранить империю и настал момент истины. Если раньше были только теоретические конструкции по поводу раздела империи по границам колоний, то генерал Варенников преподнес именно украинкой верхушке урок, суть которого дошла до спинного мозга. Так Леонид Кравчук, после беседы с московскими военными, чуть не впал в кому и потребовал обеспечить себе немедленную вооруженную охрану. По словам очевидцев, он заявил, что когда к нему явились Варенников и группа высших офицеров, он решил, что они пришли его арестовать. Макарович хорошо помнил, как был арестован Лаврентий Павлович Берия и мгновенно примерил ситуацию.
В общем, принятие решения о независимости было продиктовано не тем, что коммунисты в парламенте вдруг стали националистами и борцами за независимость, ничего подобного. Просто они слишком хорошо знали историю своей партии и государства и представляли, что если Варенников уже выдвигал конкретные требования и в этом его поддержали командующие военными округами, то введение не просто чрезвычайного, а военного положения уже отработано в конкретных планах и все может начаться в любой момент. До них дошло, что огромная армия, стоящая на территории Украины, будет действовать по приказу из Москвы и те танки на московских улицах, на которые они смотрели по телевизору, могут вполне оказаться и в центре Киева.
Ни Кравчук, ни другие деятели никогда не расскажут о том, с какими мыслями они вышли к 24 августу и провозглашению независимости, но мы можем предположить, что основной фактор, повлиявший на решение этих коммунистов, выглядел примерно таким образом. Будучи по своей сути провинциальными руководителями, они могли только догадываться, как отрабатывают подобные ситуации столичные руководители империи. По сути, у Горбачева власть на время выскользнула из рук и для того, чтобы ее удержать, уже он сам должен был ввести ЧП или даже ВП, а это значит – роспуск всех местных органов власти и передача ее в руки военных администраций. То есть, в этом случае, речь может идти, как минимум, о потере их собственной власти, а как максимум – застенки, а то и что-то похуже. Кстати, Ельцин это тоже понимал четко. Собственная безопасность диктовала исключение именно такой возможности, а этого можно было достичь только в случае демонтажа центральных органов власти империи.
В самом деле, если формальное провозглашение независимости Украиной имело некое фактическое содержание, то от кого Ельцин объявил независимость РФ? А ответ прост – от центральных органов власти.
Никакой другой расклад не заставил бы коммунистов голосовать за независимость Украины. Она им не была нужна как самодостаточное явление, это был акт самосохранения. Дальнейшая история Украины как раз и стала свидетельством того, что объявив независимость, коммунисты последовательно и настойчиво урезали эту независимость ровно до того объема, который давал гарантии безопасности лично им. Все остальное было слито в унитаз.
В этом и есть коренное отличие того, как воспользовались шансом Украина и страны Балтии. Наши коммунисты гробили, калечили и убивали независимость, насыщая весь государственный организм старыми новыми агентами кремля и в конце концов, 2014 год подвел под независимостью черту. Ее уже практически не осталось и только сейчас мы действительно за нее боремся и обретаем.
Пока мы не добились победы в войне, 24 августа будет днем формализации независимости, но мы ее тогда не получили и ее нет даже сегодня, хотя сейчас мы выбороли себе такой ее объем, которого не было за последние 300 лет. А вот тогда, когда мы разгромим оккупанта и последний живой или мертвый захватчик покинет пределы Украины, этот день станет и днем победы и днем независимости, одновременно. Словам и праздникам пора вернуть их прямой смысл.
http://defence-line.org/2018/08/avgust-1991-chast-4/#more-26420
Последние новости
facebook twitter g+
Наши страницы
