Начальник Сибирского регионального центра МЧС Владимир Светельский указом президента снят с должности. Как поясняется, генерал-лейтенанта попросили «в рамках плановой ротации», и это не связано с текущей оперативной обстановкой в Сибири. Меж тем данная отставка совпала с уверенным ростом площади катастрофических пожаров в Байкальском регионе. На последних космических снимках Байкала из-за дыма уже не видно. В Иркутскую область небольшие дожди с грозами накануне пришли, в Бурятии же 50-дневная уже великая сушь — 30-градусная жара и ветер с порывами до 20 м/с, — по прогнозам, будет стоять еще. Генерал-майор Ливень-Затяжной по ведомству «внутренней службы» не проходит — а только он способен справиться с запущенными таежными пожарами.
Петр ШЕЛОМУВСКИЙДым накрыл Улан-Удэ. Огонь подступил на 7—10 километров к нескольким селениям в Кабанском, Прибайкальском, Северо-Байкальском и Иволгинском районах Бурятии; в опасности многочисленные турбазы и самые популярные места отдыха в Бурятии — от Гремячинска до Максимихи.
Впрочем, под тем же Гремячинском горит с начала августа. А начался пожароопасный сезон в Бурятии 1 апреля. 13 августа на заседании правительства РФ премьер раскритиковал МЧС и другие структуры, ответственные за тушение и профилактику лесных пожаров: «…Почему нельзя было это сделать раньше, пока размах стихийного бедствия еще не достиг таких масштабов? Вообще, почему это происходит?» В итоге главе МЧС Владимиру Пучкову поручили координировать «безотлагательные» усилия МЧС, Минобороны, Минприроды, Рослесхоза и региональных властей по ликвидации сибирских пожаров.
Это был акт чисто ритуальный: координация в области защиты населения и территорий от ЧС и без того возложены на МЧС уже как две пятилетки (указом президента от 11.06.2004 г. № 868). Ведомство столь же ритуально отреагировало. Пучков признал, что ситуацию с пожарами в Сибири «упустили» и «прошляпили», но уже 14 августа в отчете о селекторном совещании в Красноярске официальный сайт МЧС РФ процитировал министра: «Ставлю на жесткий контроль всю работу группировки сил МЧС России в Сибири: в течение двух с половиной суток все пожары будут ликвидированы». Позже эти слова с сайта убрали, но они остались, например, на не менее официальном сайте Сибирского регцентра МЧС.
Прибыв в тот же день в Бурятию, министр сразу заметил, что дело уже пошло на улучшение: «Все пожары взяли под жесткий контроль. Ситуация стабилизирована. Сейчас пожаров ликвидируется больше, чем возникает».
И что? 16 августа, назначенное министром днем окончательной победы над стихиями, минуло. Несмотря на триумфальные реляции МЧС, подхваченные государственными СМИ («Вести»: «МЧС удалось обуздать огненную стихию в Бурятии»), небо подвело, дожди пролились несерьезные и далеко не везде.
В минувшие выходные, на второй неделе пучковской «координации», таежные пожары вышли из-под его «жесткого контроля» окончательно.
Результат ожидаемый — даже не столько из-за талантов министра, сколько из-за масштабов бедствия. По сводкам ФБУ «Авиалесоохрана», 25 августа площадь пожаров в Байкальском регионе (в Иркутской области и Бурятии, в т. ч. в Байкало-Ленском заповеднике, Джергинском и Баргузинском биосферных заповедниках, Прибайкальском и Забайкальском нацпарках) составила 157 596 га. По сравнению с 24 августа — 144 621 га — территория бедствия приросла почти на 9%. За сутки до этого — почти на 20%. 23 августа огнем было охвачено 120 528 га.
Динамика красноречивая, но о лукавости даже этих показательных цифр «Новая» подробно писала. В тех же сводках «Авиалесоохрана» отмечает, что на 25 августа отклонение от данных космического мониторинга составляет в Бурятии 215,2 тыс. га (занижение в 1,5 раза), в Иркутской области — 96,8 тыс. га (занижение в 1,4 раза). А руководитель лесного отдела «Гринписа Россия» Алексей Ярошенко полагает, что «среднее и северное Прибайкалье сейчас представляет собой сплошную мешанину недавних гарей и действующих лесных пожаров, и однозначно отделить одни от других не всегда возможно. Да и практика сокрытия масштабов лесных пожаров, особенно в Иркутской области, никуда не делась. Так, например, согласно ведомственной системе спутникового мониторинга лесных пожаров ИСДМ-Рослесхоз (информационная система дистанционного мониторинга Федерального агентства лесного хозяйства), площадь крупнейшего действующего в Иркутской области лесного пожара (в Качугском и Ольхонском районах) составляла на утро 24 августа 161 685 га — в 7,4 раза больше общей официально учтенной площади всех лесных пожаров Иркутской области.
Управлять и руководить статистикой у нас научились. Три года назад на совещании в правительстве забайкальский губернатор Равиль Гениатулин высказался так: «По статистике. Сейчас коллеги из Красноярска называют страшную такую цифру: количество пройденных гектаров и так далее, и так далее. Что показывает практика? <…> По итогам пожара, когда это все суммируется, реально погибшего леса становится примерно в 10 раз меньше, чем на самом деле. Мы, таким образом, пугаем население, мне кажется, пугаем и экологов по поводу того, что мы очень серьезные потери несем. <…> Надо немножко, а может, даже существенно, откорректировать методику».
Научилась «вертикаль» и находить виновных, если что-то идет не так и победы над стихиями выглядят не столь триумфальными. Полпред президента в Сибири Николай Рогожкин на совещании в Чите в апреле с. г.: «Давай тогда нарисуем следующую ситуацию: собралась какая-то группа людей или оппозиция, как ее сейчас называют. Прошла инструктаж и провела диверсионные акты в плане возгорания в тех или иных точках, просчитав дополнительно места вокруг Читы, вокруг населенных пунктов, и в одно и то же время взяли и запалили. Так, может? Вот я сегодня лично летал на вертолете и смотрел, что там такие места — туда нормальный человек не заберется, даже хорошо подготовленный. Для этого нужен специально обученный человек».
Теперь о том, что происходит в реальности, а не в параллельных вселенных. И сейчас на Байкале повсюду подчеркивается, что причина пожаров — люди, возбуждены сотни уголовных дел. Но синим пламенем полыхают заповедники. Где туристов с китайскими фонариками и фейерверками в честь дня рождения домашних собачек, отдыхающих на квадроциклах и аэролодках, «хиусах» и яхтах, не должно быть в принципе. На иркутской стороне Байкала горят леса, главным образом в Прибайкальском нацпарке, где эти туристы возможны, но должны находиться под контролем и наблюдением. Что-то не сходится. А откуда поджигатели на заповедном (это уже Забайкальский нацпарк) Большом Ушканьем острове, сгоревшем еще в июне? Нерпы подожгли — у них там курорт? Если с пожарами в тайге все предельно ясно с момента принятия нового Лесного кодекса (мы решили стать степной страной) и разгона лесоохраны, то что же творится на особо охраняемых природных территориях (ООПТ)? Где эта «особая охрана»?
В августе 2007‑го после ловли рыбы с Владимиром Путиным в Туве по его же приглашению в Иркутск прилетел князь Монако Альбер II. СМИ сообщили, что князь и тогдашний сибирский полпред президента России Анатолий Квашнин улетели охотиться на изюбря и рыбачить на мыс Рытый. Это вообще-то Байкало-Ленский заповедник, да и сезон охоты открыт еще не был. Скандал замяли; по словам тогдашнего директора заповедника Александра Зайца, устное пожелание организовать охоту ему передавали, но никаких документов не предоставили, поэтому охота не состоялась. Хотя, как заметил Заяц, организовать ее по соседству, в Прибайкальском нацпарке, было вполне реально (действительно, лазеек множество — те же экспедиционные лицензии, которые можно получить и вне установленных сроков охоты). В мае 2009‑го в Прибайкальском нацпарке нашел свой конец иркутский губернатор Игорь Есиповский, охотившийся с вертолета на медведя. Вертушка рухнула, пытаясь поднять на подвеске убитую тушу. А еще богатые и влиятельные здесь стреляли мишек с дельтапланов. Перечислять забавы в ООПТ можно долго, показательны и судьбы сотрудников и руководителей ООПТ. Кто уходит, не в силах переносить то, что происходит, кого «уходят», кто получает поразительные, невиданные по жесткости приговоры по уголовным делам, как, например, в феврале этого года Александр Рассолов, пришедший руководить Байкало-Ленским заповедником из Саяно-Шушенского. Это особый мир, инфраструктура богатых, тут свой кодекс.
Из ООПТ, даже из заповедников, всецело исключенных из хозяйственной деятельности, включая посещение их людьми, делают турпродукт. Их приспосабливают под нужды узкого обеспеченного слоя, эта катастрофа развивается уже продолжительное время, и в ней корень того, почему горят леса. Принципиально теперь не место в ООПТ, теперь тут хорошо заниматься бизнесом.
Побережье поделено. Бывшие сотрудники рассказывают, что часть нацпарка сдана в аренду «Газпрому». Невзирая на запреты, прибрежная полоса застраивается. В т. ч. у самого уреза воды и даже на заповедных землях — «Новая» располагает досье с фотосъемкой домов, построенных госинспекторами в Байкало-Ленском заповеднике. Все встали на живописных мысах, все очень напоминают турбазы. Постоянно живут там нанятые батраки, они встречают и размещают гостей. А сколько турбаз выросло в Прибайкальском нацпарке!.. Когда, имея такой бизнес, следить за лесом? Это перпендикулярные позиции — считать Байкал даром, подлежащим сбережению, и активом для получения прибыли.
Полыхает, конечно, не только в ООПТ, но и вблизи жилья и дорожной сети. Тут тоже загадок никаких. Почему бы Кремлю, раз уж он весь обратился к Пекину, не попросить его не принимать теневую древесину? А также лесоматериалы после санвырубок, которым и предшествуют пожары? Вероятно, Сибирь перестанет полыхать, лишь когда Китай окончательно здесь освоится и введет то же жесточайшее наказание за вырубку лесов и поджоги, что действует на его территории. А пока даже за легально отгруженный им лес китайцы зачастую просто не платят. И им прощают. Пружины в этой схеме очевидны для всех, кроме российских властей.
Мы действительно в параллельных мирах. И тот, где «специально обученная оппозиция» поджигает леса («А лисички/Взяли спички,/К морю синему пошли,/Море синее зажгли»), а тушит их МЧС, красиво сбрасывая воду авиатанкерами («Долго, долго крокодил/Море синее тушил/Пирогами и блинами,/И сушеными грибами»), не слышит другой, где специалисты-пирологи твердят уже много лет, что лесные пожары без наземных сил и средств потушить невозможно. Без ручного труда по давно известным технологиям. Без отжигов в сторону пожара, минерализованных полос еще в 60‑х разработана прокладка полос шнуровыми зарядами: их сбрасывали бухтами с воздуха, десантники раскладывали и одним капсюлем подрывали одновременно до 300 метров.
До сих пор ничего лучше не придумано, но взрывчатка, видимо, нужней где-то в другом месте. И тех специалистов по организации тушения пожаров, что у нас прежде были, теперь нет. И их уже никто не готовит, как и низовое звено лесных специалистов и пожарных. И деньги важней где-то еще — вот фрагмент моей беседы с ведущим отечественным специалистом по борьбе с лесными пожарами профессором Эриком Валендиком (Институт леса им. В.Н. Сукачева Сибирского отделения РАН, лаборатория лесной пирологии):
«… — Используется ли сейчас технология искусственного вызывания осадков? Раньше возникали трения иркутян с красноярцами из-за того, что те осаждали облака у себя и до Байкала осадки не доходили. Подобные споры были между штатами США.
— Этот метод разработан в 60—70‑х годах прошлого века Главной геофизической обсерваторией при участии Ленинградского НИИ лесного хозяйства. Распыляли йодистое серебро в облаках. Но этот метод не всепогодный, зависим от очень многих факторов и чрезвычайно затратный, поэтому сейчас почти не применяется. Ни в России, ни за рубежом. Только в Москве».
Пока в одном из параллельных миров будут отчитываться тысячами тонн сброшенной авиацией воды и красивыми телекартинками, пока там будут «бороться» с пожарами, списывая на эту борьбу огромные деньги вместо проведения точечной социально-экономической настройки, в другом мире, нашем, таежные пожары будут становиться все более катастрофичными. Учитывая, что Россия погружается в консьюмеризм с тем же экспериментальным рвением, с каким раньше строила коммунизм. Не жалея никого и ничего.
Потухнет осенью, когда дожди зарядят. Стучу по дереву — благо, рядом со мной еще есть. Пишет Новая Газета