Информационное сопротивление

 

 

 

 

 

 

 

Отгромыхали наконец по щербатым мостовым победобесной федерации потешно-грозные парады, развезли по домам остограмленных ряженых собирателей незаслуженных наград, отгулял свое в тени недоконченой войны вечно пьяный простолюд - до следующей  истерической годовщины, если эрэфия до неё доживет... 

 

Но и сегодня покой не наступил - ни нам, ни им, соседям подлым. Им он не снится даже: московская орда все так же продолжает вгрызаться в наш восточный юг. Поэтому без передышки, не в тишине попкорно-телевизионной, а под грохот пальбы на украинских землях, попробуем еще раз разобраться, как, что и почему так люто и праздно заводит незвано-соседний нам народ.

Редакция NU предлагает вашему вниманию относительно немногословный анализ в малых десяти частях, проделанный въедливым Анти-колорадосом в недавно канувшие дни московского победобесия и продолжающий славные исследовательские традиции, заложенные нашим выдающимся земляком Виктором Суворовым.

В тени войны. Часть 1

А у немцев были только легкие танки


ПРОЛОГ

По традиции 8 мая весь нормальный мир вспоминает события WWII под девизом «Никогда больше». Это именно день памяти. В России, как и в околевшем совке – празднуют не день памяти, а день победы, и не 8 мая, а 9. Почему не в один день, мы писали  раньше, а почему россияне празднуют победу, а не день памяти – тоже касались там же и в большой серии статей, которые были написаны год назад. День памяти в России не прижился потому, что о действительных событиях войны лучше не вспоминать. Если открыть все архивы, то картина будет очень сильно отличаться от того, что вливают в уши россиянам. В любом случае, вменяемый человек просто не сможет назвать это победой. Если не углубляться в российское словоблудие и принять это действительно как победу, то хотелось бы  вспомнить следующее.

Примерно за 2300 лет до этих события состоялась битва при Аускуле между римлянами под предводительством Публия Деция Муса и войсками греческого полководца Пирра. Тогда Пирр одержал победу над Мусом, но при этом потерял примерно 10% своих войск – около 3500 человек. Именно тогда он произнес знаменитые слова: «Еще одна такая победа и я останусь без войска». Что бы сказал Пирр, если бы узнал о потерях, которые понес совок – трудно даже представить.

Широко распространено мнение о том, что потери были чудовищными. Особенно – в первые месяцы вторжения германских войск на территорию совка. Точного количества погибших солдат  никто и никогда не узнает. Есть только укрупненно-приближенные расчеты, которые могут в любой момент оказаться высосанными из пальца. Гибель мирного населения вообще никого не интересовала и цифры убитых измеряются по принципу «от забора – до обеда».


Чем больше информации о действительных событиях просачивалось на публику, тем чудовищнее становилась общая картина истребления своих войск и населения. Рациональные доводы здесь не работают, ибо уже работает эффект больших чисел. Такое положение дел долго объяснялось неготовностью совка к войне. Официально картина выглядела так. Совки мирно вырезали матрешек, изготавливали балалайки и делали прочие нужные вещи, иногда выпивая большое количество водки. Понятно, что такая пасторальная картина никак не предполагает  сражений с коварным и вооруженным до зубов врагом. Враг напал, а мы – не ждали.

Чуть позже эта версия стала тихонько задвигаться на второй план. Ведь любой здравомыслящий человек, выслушав такую версию, непременно выскажет мнение о том, что всё руководство страны, которое прозевало такую катастрофу, нужно было бы расстрелять если не по факту, в июне 1941 года, то уж когда ситуация выровнялась – непременно. Их ответственность очевидна.

Учитывая такой казус, пропаганда стала отгребать в сторону, дескать – знали, но не успели подготовиться и потому агрессор смог превзойти количеством и вооружением всю совковую армию. Однако, в момент развала совка и сразу после этого, стали всплывать факты, указывающие на прямо противоположную картину. Как выяснилось, по всем параметрам совковая армия превосходила немецкую в разы. Кроме того, промышленный потенциал и наличие сырья делали обреченной любую попытку Германии одержать победу в наступательной войне.

Это неприятное открытие потребовало объяснений, и вскоре они  были найдены. Совковая армия готовилась и была готова к войне. Личный состав армии уже давно рос как на дрожжах. Не объявляя мобилизации, совок легко наращивал численность войск за счет отмены демобилизации солдат срочной службы. То есть, призыв работал как надо, а на дембель никого не отпускали. Такое положение началось еще в 1939 году. Так что, к началу германского вторжения, противник не имел не то что трехкратного превосходства в личном составе, но и располагал гораздо меньшими человеческими ресурсами.

Многие коллеги тщательно высчитали количество и типы танков, самолетов, артиллерии и прочего, что подготовил совок к началу войны, но мы обратим внимание всего на один аспект событий, который указывает на характер войны, ожидаемый и желаемый Москвой.

Дело в том, что существуют виды войск, которые имеют сугубо ограниченную сферу применения. Правда, можно любого солдата из любых войск заставить красить заборы или строить дачу генералу, но в боевом применении все несколько иначе. Например, воздушно-десантные войска созданы только с одной целью – ведение наступательных боев в тылу противника с отрывом от основных сил. Этой задаче подчинена вся идеология войск - от специфических навыков до перечня вооружений и техники, состоящих на вооружении.

Если страна готовится к обороне, ей десантники не нужны в принципе. Исключение могут составить отдельные диверсионные и разведывательные подразделения. Крупных же соединений ВДВ никто создавать не будет. В обороне нужна пехота, артиллерия, саперы и прочие войска, держащие оборону. Не удивительно, что страны, в доктрине которых заложена оборона, не утруждают себя в создании подобных войск. Дорого это и хлопотно, чтобы держать на всякий случай.


Совок вступил в войну с Германией, имея 10 воздушно-десантных корпусов, разной степени комплектности. Причем, создавались они не на голом месте, а на базе существующих воздушно-десантных бригад. Просто эти самые бригады начали укрупняться до размера корпусов. Решение на такое укрупнение соединений ВДВ было принято в марте 1941 года. Что характерно, увязнув в оборонительных боях, корпуса были реорганизованы в дивизии, а чуть позже стали уже не десантниками, а мотострелками – пехотой. Это логично, ибо в обороне нужна пехота, а не десантники. ВДВ нужны только для нападения, что мы сейчас прекрасно видим в исполнении российских десантников в войне с Украиной. Так что Москва все видела и знала, просто готовилась сама наступать, но Гитлер слегка опередил. Для того, чтобы скрыть этот факт и перевернули историю войны с ног на голову и решили не уточнять количество и характер потерь.

Возвращаясь к «Пирровой победе» заметим, что совку противостояла Германия и Италия, кроме того – небольшое количество войск из других стран. Война закончилась и достаточно посмотреть на уровень жизни той и другой стороны, чтобы понять правоту Пирра. Совок убил целое поколение своих граждан, а чтобы остальные молчали – превратил их в быдло. Спустя десятки лет Европа и ее граждане живут в верхнем сегменте богатых стран, а победившая страна имени Путина даже дорог не смогла себе построить.

Далее мы поведем речь о том, что обычно остается за скобками геройских историй и что на самом деле происходило вдали от линии фронта. Там будет крыться ответ на вопрос, почему немцы жили и живут лучше совков.

Часть 2

НАЧАЛО

Начало военных действий Германии на территории совка пошло совсем не так, как планировалось в Кремле. Все должно было произойти примерно по финскому сценарию, когда полностью развернутая у границы ударная группировка войск, ждет команды на вторжение. Сама команда должна была поступить после организованного приграничного инцидента. Поскольку планировался «освободительный поход» вглубь Европы, то формально агрессором должна была выступить Германия. Здесь следует отметить, что вплоть до начала военных действий, между СССР и Германией действовал договор о ненападении от 1939 года. Фактически, этот договор носил союзнический характер, ибо регламентировал совместные военные действия по перераспределению границ в Европе. Если не считать некоторых территориальных вольностей, которые позволил себе совок, стороны вполне следовали духу этого договора, что привело к обоюдной оккупации Польши. Как мы помним, именно оккупация Польши стала поводом для начала WWII и отправной точкой для всех последующих событий. Бесспорно, что при наличие двух оккупантов, союзники объявили войну только Германии, ибо СССР вступил в драку на 17 дней позже. На момент объявления войны, совок еще стоял в стороне. Тем не менее, Москва являлась фактической подельницей Берлина и Сталину было важно получить ореол «освободителя». Он его получил потом, но уже не так, как планировалось и совершенно другой ценой. Поэтому, Вермахт был обязан начать первым и ступить на территорию СССР. Это был важный политический момент, который должен был вывести совок из категории соучастника Германии в разряд жертвы, которая обороняясь применяет всю мощь своей армии, а после успешной и не продолжительной обороны, переходит в наступление «освобождая» Варшаву, Прагу, Берлин, Париж и все, что вокруг них. Понятно, что впоследствии, все эти освобожденные территории, должны были стать советскими республиками, но сначала надо было развязать себе руки от последствий пакта «Молотов-Риббентроп».

Такое мероприятие предполагало очень тонкую игру. Надо было выманить Гитлера на первый удар, а потом начать громить его войска. Есть мнение, что ожидался один мощный удар Вермахта, в общем направлении – Украина. Где-то в промежутке Ровно-Житомир, противник должен был увязнуть в тяжелых боях, после чего получить фланговые удары с отсечением ударной группировки и началом общего движения войск на Запад. По этой причине, Западный особый военный округ, получил столько техники и войск, сколько эти места никогда не видели. Причем, здесь не планировалось ведение чисто оборонительных боев, ставка делалась на широкие маневры. В самом деле, наступательные способности противника мгновенно сводятся к нулю, если у него в тылу перерезаются пути снабжения и он оказывается в оперативном окружении. Понятно, что наступление прекращается и все усилия группировки направляются на ее деблокирование. Именно по этой причине, просьбы командующего округом Павлова, направленные Сталину Молотову и Тимошенко о необходимости усиления оборонительных сооружений на расстоянии 200-300 км от границы, не нашли одобрения, но вызвали раздражение. Никто не собирался держать длительную оборону в такой глубине собственной территории. Вся доктрина войны с Германией базировалась на мероприятиях наступательного характера, а начальный период обороны имел чисто тактический характер для изменения собственного международного статуса. Собственно говоря, Сталина больше заботило то, как именно не вспугнуть Гитлера и вынудить действительно перейти границу СССР. Это казалось куда более существенной задачей, нежели оборона как таковая.

Между прочим, Сталин имел право так считать, ибо знал весь стратегический замысел операции. Грядущая война имела мало общего с тем, что было в Финляндии. На самом деле там были отработаны общие приемы ведения крупных боевых операций, но масштаб операций был несопоставим. Именно масштаб предстоящих боевых действий обусловил алгоритм предвоенных мероприятий и их последствия в первые дни войны с Германией.

Будем исходить из того, что высшее военное руководство армией не было профанами. За 25 лет после революции теоретическая и практическая подготовка военных кадров была на достаточно высоком уровне. Почти 10 лет совковые и германские военные обменивались опытом ведения войны и применения новых технических средств на поле боя. Даже погром 1937 года не слишком обескровил именно армию. Куда больше пострадала верхушка НКВД, а именно армия дочищалась от ставленников или протеже Троцкого. В нужный момент эти люди не должны были находиться на ответственных постах.

Все это к тому, что уж классическое соотношение 3:1 в количестве наступающих войск руководству РККА было хорошо известно. На момент вторжения Германии, соотношение было примерно 1:1,5 в пользу совка. Из этого следовали две простые вещи. Первая – Германия не имела необходимого перевеса в живой силе. Тем более – она не имела трехкратного перевеса. Вторая – совок тоже не имел решительного перевеса, достаточного для начала наступления. Но как мы отмечали выше, основной задачей Сталина, в тот момент, было вынудить Гитлера войти своими войсками на территорию СССР. Три снаряда, выпущенные якобы финнами по территории совка и ставшие предлогом для войны, здесь не подходили. Нужно было, чтобы мировое сообщество четко зафиксировало вторжение Вермахта на совковую территорию. По этой причине, Сталин просто не хотел держать войска в ударном соотношении 3:1, то есть – около 10 млн. человек. Если бы такое количество войск было развернуто у границы, Гитлер никогда не решился бы на вторжение. Даже имеющееся соотношение войск было довольно рискованным для того, чтобы Гитлер отказался от вторжения. По этой причине Гитлеру демонстрировалась крайне низкая боеспособность войск. Все рассказы по поводу ремонта артиллерии, направление в полевые лагеря войск без оружия, должны были внушить Гитлеру уверенность, что боеспособность противостоящих войск не достаточна для отражения его нападения.

Фокус же заключался в том, что фактическое количество войск разведка Гитлера могла просчитать только в приграничных областях. То, что делалось в глубине совка – трудно поддавалось оценке. А там уже были сформированы Второй и Третий эшелоны войск. И тут получает свое объяснение громадное количество боевой техники, выдвинутой в приграничные районы совка. Дело в том, что технику и боеприпасы можно перебросить и разместить достаточно скрытно. С личным составом – гораздо сложнее. Жизнедеятельность большого скопления людей практически невозможно скрыть и достаточно легко вычислить численность всей группировки.

Судя по тому, сколько и какой техники было выдвинуто в приграничные районы, как раз вырисовывается картина трехкратного и даже более, превосходства над противника в танках, самолетах, артиллерийских системах и прочем. Короче говоря, все это ждало свои экипажи, которые на момент начала военных действий находились в эшелонах или только грузились в них. Гитлер должен был попасть в капкан. Основную массу войск он видеть не мог, ибо она была не у границ, но уже двигалась к местам, где их ждали танки, самолеты, топливо, продукты и прочие нужные вещи. Каждый четко знал, где спрятана его техника.

Таким образом, война должна была протекать стремительно и отнюдь не по плану «Барбаросса». Германское командование должно было просчитать вариант удачного наступления по тем данным, которые Сталин им предоставил. Он был уверен, что большую часть войск Гитлер просто не сможет учесть, и будет исходить из меньшей численности войск и их низкой боеспособности.

Как только начнется вторжение, совковые войска должны дать противнику углубиться на несколько десятков километров и овладеть несколькими крупными населенными пунктами. В этот момент происходит фиксация Германской агрессии, которая уже ввела основную часть ударной группировки на территорию совка. Дипломаты быстро отрабатывают свою пьесу с Великобританией и Штатами, которые дают «добро» на неминуемое освобождение Сталиным Европы. Это – ключевой момент. Сталин получает карт-бланш на советизацию всей Европы и только после этого РККА наносит мощные отсекающие удары по прорвавшейся группировке. К месту действия волнами прибывают войска 2, а затем и 3 стратегического эшелонов. Идут налегке, без погрузки и разгрузки техники, боеприпасов и амуниции. Просто идут бесконечным потоком литерных эшелонов на Запад. Пока противник увяз в приграничном мордобое, РККА почти утраивает свою численность в течение пары недель и создает тот самый перевес атакующей стороны с показателем 3:1. Далее – уничтожение ударной группировки Векрмахта теми силами, которые изначально были у границы. Напомним, соотношения 1 к 1,5 в пользу обороняющихся более чем достаточно для этой задачи. Вновь прибывшие войска в этой операции не участвуют, а начинают контрнаступление, нанося удары в Польше, по кратчайшему направлению на Берлин.

Это примерно то, что планировалось и что не удалось осуществить. Эта конструкция позволяет пояснить все «странности», которые были допущены руководство совка и то как вели себя советские войска в первые дни и недели немецкого вторжения. Главное, это поясняет строжайший приказ «не поддаваться на провокации».

Часть 3 

Тигры под Курском...

То, что мы теперь знаем как начальный этап германо –советской войны, на самом деле оказалось нарушением баланса мероприятий внутри одной огромной, не имевших аналогов ни по масштабам, ни по дерзости замысла, операции. Нечто подобное, но в гораздо скромных размерах  было реализовано позже, в Курско-Орловской операции, где  тоже было скрыто три фазы. Как и в начале войны, противник принуждался к атаке и увязал в обороне. На второй фазе, когда использованы все резервы и противник выдыхается, наносится контр удар, цель которого – разгром ударной группировки противника, состоящей из самых боеспособных соединений. Эти фазы известны, как операции «Кутузов» и «Румянцев». Это станет откровением для многих, кто привык считать это сражение одноходовой операцией и называет ее «Курская дуга». На самом деле, первые две фазы имели подготовительный характер для того, чтобы получить стратегический успех. О третьей фазе  почти никто не ведет речи, поскольку не удалось реализовать даже вторую фазу, а первая пошла совсем не так, как планировалось. Что же там должно было произойти, в Курско-Орловской операции?

Мы помним о том, что атакующая сторона должна иметь трехкратный численный перевес. Как и в 1941 году Германия не имела численного перевеса ни в личном составе, ни в технике. Здесь, как и в начале войны, надо было вынудить противника пойти в наступление с целью нанести ему максимальный урон в живой силе и технике. Если бы операция пошла по плану, то Вермахт оставил бы на поле боя втрое больше солдат и танков, чем совок. С учетом численного перевеса по всем позициям, совковые войска получили бы  преимущество, которое позволило бы начать контр-наступление. Лишившись резервов, германские войска должны были сгореть в ходе операции «Румянцев» и создать огромную брешь в обороне, в которую Сталин планировал бросит все свои резервы. Вот тогда и должна была начаться третья фаза, ради которой и затевалась вся эта грандиозная игра.

Сейчас российские, а до них – совковые историки путаются в определении того момента, когда произошел коренной перелом в ходе германо-советского противостояния. В самом деле, на эту роль больше всего подходит Сталинград, ибо после него Вермахт уже постоянно отступал. Тем не менее, большинство наблюдателей утверждают, что поворотный момент произошел именно в ходе Курской битвы. Мы беремся утверждать то, что Курск должен был стать, но не стал местом этого самого перелома.

На самом деле, первая часть операции стоила совковой армии куда больших потерь, чем те, на которые рассчитывало командование. Чтобы удержать оборону, пришлось сжечь резервы, предназначенные для второй, а особенно – третьей фазы операции. Как оказалось, обороняющаяся сторона понесла несоизмеримо большие потери, чем наступающая и дальнейшие планы просто нечем было реализовывать. А план был грандиозный. Планировалось выйти в тылы германских войск и мощным ударом в южном направлении замкнуть в огромном котле группу армий Юг и большую часть войск группы войск Центр. Причем, все это должно было произойти после выхода войск к Черному морю в районе Одессы. Если бы план удался, это стало бы бесспорным переломом всей восточной кампании Германии, но картина получилась иной.

Как и в начале войны, руководство Вермахта решило, что совковые войска не ровня германским и выдерживать соотношение 3:1 не имеет смысла. Надо сказать, что к 1943 году германское командование не раз получало подтверждения в правильности таких суждений. Единственным крупным поражением, которое Вермахт получил от красной армии, был Сталинград. К лету 1943 года в Берлине уже знали о том, что это была вспомогательная операция («Уран»), которая должна была отвлечь от направления основной операции («Марс»), начатой Жуковым в районе Ржева. По этой причине первостепенное внимание было направлено именно на этот участок фронта, а Сталинград отвалился. Таким образом, до этого момента две Харьковских стратегических наступательных операции и Ржевское меганаступление совковая армия провела настолько бездарно, что немецкие офицеры писали домой о шоке, пережитом ими от вида той беспросветной глупости, с которой совковое командование сжигало свои войска.

По этой причине командование Вермахта утвердило план наступления (под Курском - NU), не имея численного перевеса войск. То есть, они поступили ровно так, как и в 1941 году. В итоге, сражение закончилось вничью. Немцы отступили, но сделали это организованно, ибо так и не были разбиты. Смысл сохранять выгодную конфигурацию линии фронта без соответствующих возможностей  исчез. Мало того, часть элитных соединений была срочно переброшена в Италию, куда высадились американские войска.

В итоге получилось следующее. Сталину удалось навязать противнику время и место боя. Провокация была в самой форме линии фронта. Выступ, врезающийся в оборону противника говорил сам за себя и просто требовал атаки по встречным направлениям с обеих сторон основания выступа. То есть, еще перед началом битвы уже  было понятно, что и как будет делать противник. Маневрируя резервами, совковая армия сузила временной промежуток для начала германского наступления. То есть, наживка была заброшена и противник на нее клюнул. Другое дело, что противник действовал более настойчиво и профессионально, чем это можно было себе представить. Поэтому, чтобы не заиграться, как и в 41 году, Сталин вложился в оборону практически всем, что у него было в резерве.

Как видим, спустя два года от начала германо-советской войны ситуация почти полностью повторилась, но проигралась она совсем иначе. Наученные горьким опытом, совковые военные прекрасно представляли, что заманить зверя в ловушку – только начало, а вот надежно его стреножить и добить – совсем другое дело. В итоге, под Курском ни одна из сторон не получила того, на что рассчитывала изначально. То есть, в 41 году самоуверенность Сталина сыграла роковую роль в последующей катастрофе. Он не думал, что Германии удастся нанести сколько-нибудь ощутимый ущерб, ибо совковая машина была гораздо мощнее и просто обязана была перемолоть все, что вторглось. Не удалось. В 43-м ту же ошибку совершил Гитлер, когда самоуверенно полез в драку, не имея численного превосходства. Он оглядывался на успех 41 года, но тогда наступление никто всерьез не оценил, а теперь – среагировали как надо. Хоть и стоило это очень дорого, но совок не стал играться в игру 41 года, когда все мысли были только о наступлении, а любые речи об обороне воспринимались чуть ли не как измена.

Из этого следует, что совок планировал гибридную войну в Европе под прикрытием «освобождения» и миротворчества. Планировал одно, а получил – совершенно другое. Он это до сих пор не может расхлебать и все пытается вернуться в состояние «освободителя». Только пример Гитлера, дважды пытавшегося сорвать банк на «зеро», говорит о реальной опасности таких игр.

Однако, война катилась просторами Европы и совка, громыхая сражениями и битвами, а в тени войны  оставались судьбы миллионов людей мирного населения, ради которых, якобы и ведутся все войны. О том, что происходило, когда линия фронта уходила на сотни километров – в следующей части.

Часть 4

БРОШЕННЫЕ

Как мы отмечали в предыдущих частях, совок в принципе не имел оборонительной доктрины. Конечно, если идти строго в русле совкового «новояза», то глубокое контрнаступление вглубь Европы тоже можно считать оборонной доктриной. Однако, стоит вернуться к изначальному смыслу этого слова, и оно означает защиту своей территории или отдельных ее участков. Целью обороны является сохранение собственных позиций при нанесении максимального урона атакующему противнику. Наличие такой доктрины неизбежно выливается в конфигурацию вооруженных сил. Сам их состав указывает на оборонительную доктрину страны. Кроме того, внешне это тоже легко заметить, ибо создаются дорогостоящие фортификационные сооружения, которые в атаке не нужны по определению. Если речь идет об обороне – строятся укрепленные районы, насыщенные огневыми точками и массой препятствий для наступающего противника. Их назначение – сбить темп атаки, остановить и уничтожать противника из надежно защищенных укрытий. В обороне все огневые средства надежно укрыты, все ориентиры для ведения огня четко разведаны, боеприпасы подвезены, резервы сформированы. Атакующий враг несет потери, которые заставляют его отказаться от своих планов. И, напротив, если вы собираетесь наступать, то вам нужна подвижная артиллерия и мобильная пехота. Это значит, что у вас должно быть очень много танков и легкой бронетехники для быстрого передвижения пехоты.

Из открытых источников известно, что совковая армия, перед началом вторжения германских войск, была заточена под наступательные действия. Раз так, то серьезных планов именно стратегической обороны не было в принципе. Оборона должна быть краткосрочной, с обязательным переходом в масштабное контрнаступление, а дальше – все отработано на многочисленных учениях. Разработаны все планы боевых операций, разработана логистика, которая предусматривает перешивку жд колеи с европейской на совковую, дабы обеспечить бесперебойность потока военных грузов.

Понятно, что общие планы предыдущей войны держались в глубокой тайне, чтобы не вспугнуть противника и тот первым начал свою игру. Скорее всего, во все детали не были посвящены даже руководители уровня военных округов, которые с началом боевых действий были преобразованы во фронты. Скорее всего, замысел всей операции был известен только высшему военному и политическому руководству совка. Для всех остальных были отданы приказы, которые вписывались в общую концепцию грандиозного контрнаступления, но вырванные из контекста, они выглядели как измена.

Те же самые указания об отпусках и увольнениях, которые пришли за день до войны, воспринимаются как чудовищный абсурд, если не учитывать того, что этот абсурд должен был спровоцировать противника на нападение. И он напал. Поскольку, был расчет на то, что германские войска не смогут быстро углубиться на территорию совка более, чем на несколько десятков километров, то в первые часы Москва сохраняла спокойствие. Надо было зафиксировать факт агрессии, а потом уже начинать свои военные действия. И хотя все закрутилось чуть раньше, чем предполагалось, но войск у границы было столько, что Сталин не мог предполагать быстрого прорыва германских войск в тылы первого эшелона. Никакой беды еще никто не видел.

Но тотальная секретность сыграла злую шутку. На местах командиры понимали, что не имеют необходимых средств для организации обороны. Кроме того, расположение войск имело совершенно непригодный вид именно для обороны. А для сокрытия численности войск совковое командование ужало поток информации до абсолютного минимума. Руководство соединений совковых войск слабо себе представляло то, что находится у них на флангах и в тылу. Если бы им было известно хоть это, то уже можно было бы что-то сделать. Пусть с огромными потерями, но враг был бы остановлен, а подошедшие войска 2 эшелона уже переломили бы ситуацию. Но ничего подобного не произошло.

Войска начали отход. Причем, если бы имелись планы оборонительных действий, они бы отошли на рубежи, которые удерживает второй эшелон. Там бы они перегруппировались и могли бы наглухо закрыть путь дальнейшего продвижения Вермахта. Но войска отступали не на указанные и подготовленные позиции, а просто – в тыл. Всего несколько часов такого отступления и отсутствия вменяемых команд от руководства вызвали натуральную панику. Ударные части и соединения, насыщенные бронетехникой и всем необходимым, сначала просто покатились в тыл, а затем и побежали, бросая технику и амуницию. Очаги обороны возникали стихийно, без координации действий ни с центром, ни с соседями.

Мы уже приводили пример Бреста, который иллюстрирует все, что происходило на фронте. Как известно, в районе Бреста противник атаковал силами 45 пехотной дивизии Вермахта, до 1939 года – 4 австрийской дивизии. Эта дивизия не была элитной, хотя уже повоевала и в Польше и во Франции. Она не была ударной, ибо не имела усиления бронетехникой и артиллерией. Дивизия не была в СС, куда отбирали бойцов по определенным психологическим и физическим параметрам. Обычная дивизия, коих Вермахт имел больше сотни. Напомним, что пехотная дивизия Вермахта это примерно 16,8 тыс. человек против 14,5 тыс. человек у РККА.

И вот эта дивизия начала наступление в 4 часа утра, как и вся остальная германская армия. Уже к 7 часам утра Брест был взят и зачищен, а крепость, которая оказывала сопротивление – наглухо блокирована.  То есть, эти самые 17 тыс. австрийских пехотинцев за три часа взяли один из ключевых населенных пунктов. Здесь весь фокус заключался в том, что перед 45-й дивизией Вермахта (в Бресте и вокруг него) с указанной численностью, стояли совковые войска, численностью не менее 50 тыс. штыков. В пригородах стояло не менее 7 артполков и танковая 22-й танковая дивизия 14-го механизированного корпуса, чей штаб, как и штабы еще двух стрелковых дивизий и 28-го стрелкового корпуса 4-й армии располагался в том самом Бресте.

Имея численное превосходство в личном составе, подавляющее преимущество в артиллерии и танках, имея цитадель в виде Брестской крепости, которая входила в состав 62-го укрепоройона, совковые войска за три часа оставили город и драпанули в направлении Минска. При этом были брошены запасы, предназначенные для войск второго эшелона. Возможно, командиры бегущих соединений даже не знали, что буквально у них под носом находятся гигантские запасы всего, что необходимо для их войск и что они могли бы использовать для обороны и даже – контрнаступления. Но секретность вбила клин в спинной мозг, и они побежали, оставляя Брест. Это – иллюстрация того, что происходило вдоль всей линии фронта и, наверняка – не самая яркая.

Чтобы понять масштаб катастрофы, стоит заметить о том, что большая часть довоенного Бреста были евреи. Что сними стало после входа в город подразделений СС – можно предположить. Скорее всего, бегущие наперегонки генералы обрекли жителей Бреста на мученическую смерть. Никто не считал и не собирается считать, сколько брестских евреев ушло в печи Майданека, Аушвица, Треблинки и других лагерей смерти. Это было только начало чудовищного и бессмысленного уничтожения мирного населения противоборствующими сторонами. Если о «подвигах» немцев довольно хорошо известно, то вещи, которые творили отступающие совковые войска не очень принято обсуждать. А ведь глобальным преступлением совка и совковых войск перед собственным населением стала невозможность эвакуации хоть даже не всех желающих, но хотя бы тех, кто однозначно подлежал уничтожению в оккупированных районах.

Часть 5

Лето 1941 года, Гродно.

В первых частях мы описали тот дух растерянности и даже паники, который царил в рядах РККА. По воспоминаниям выживших очевидцев, с первых дней войны отмечалась повсеместная нехватка всего, что нужно было для ведения оборонительных боев. Не хватало транспорта, боеприпасов и просто информации о том, где находится противник и где соседи. Создавалось впечатление, что бойцы совковой армии слонялись у границы без дела, не имея штатного вооружения и положенного боекомплекта для штатного оружия. Это не очень похоже не правду, ибо если бы дело обстояло именно так, то в первый же день войны, Сталина следовало вытащить за его усы на Красную площадь и там – прилюдно четвертовать. Но ничего такого не произошло не потому, что так боялись Сталина, а потому что такого не было!

Вот это отсутствие патронов, снарядов и топлива, о котором все рассказывают, можно было бы списать на разгильдяйство или вредительство, но имеются простое доводы, которые ставят жирный крест на всей этой теории. Дело в том, что в обязанности каждого командира дивизии и выше входит обязательный сбор информации о противнике. Даже если комдив не был в курсе грандиозных планов Сталина и даже о них не догадывался, ведение разведки в интересах дивизии он обязан вести. Поэтому он обязан знать примерную численность и состав войск противника, стоящего перед ним. Это знание ведет к неизбежной организации соответствующих мероприятий. Части дивизии должны иметь подготовленные оборонительные рубежи, которые дивизия займет сразу после начала боевых действий. То есть, командиры дивизий, полков и батальонов обязаны были загнать личный состав на обустройство  таких рубежей и предусмотреть запасы всего необходимого на первое время. В этом случае, удар германских войск, даже внезапный, заставил бы войска не бежать куда глаза глядят, а выходить к своим рубежам обороны, где каждый солдат знает свое место и где имеются необходимые припасы. Для этого не нужно указание из Москвы, это делается автоматически. Но как выясняется, приграничные войска ничего этого не имели. Трудно себе представить, что это было вызвано нехваткой саперных лопаток. Мало того, если бы войска начали окапываться, то это расценивалось бы как легкая подготовка к обороне, но не к атаке, которую так боялся Гитлер. Но войска стояли на месте. Они стояли настолько плотно к границе, что тыловое обеспечение расположилось на расстоянии вытянутой руки за ними. Это были не только их тылы, но и тех частей, которые неслись в эшелонах к западной границе.

Именно по этой причине у войск не оказалось материально-технического обеспечения. Начав отход, войска просто ушли за линию, на которой были скоплены гигантские запасы всего того, чего так не хватало в первые месяцы и даже пару лет войны. Им просто не было положено знать, что именно они оставляют, вместе с первыми десятками километров своей территории. Поэтому армия бросала технику, в которой кончилось горючее и боекомплект, который уже не откуда было подвозить.

Как и следовало ожидать, брошенные гигантские запасы продовольствия, топлива, боеприпасов и техники  стали трофеем германских войск, которые они по-хозяйски пустили в дело. Уже через месяц войны германские войска громили отступающую РККА ее же танками Т-34, которые были брошены вместе с целыми мехкорпусами под  Ровно и Дубно.

Это все к тому, что на начальном этапе войны Вермахт имел собственную приличную логистику, но захваченные трофеи сделали возможности германских войск еще более обширными. По этой причине им абсолютно не было нужды что-то отнимать у мирного населения на захваченных территориях. Именно армейские подразделения Вермахта, в первые дни войны, вообще никак не трогали мирных. Вот это «курка, яйко, млеко»,  наверняка,  было, но уже намного позднее лета 1941 года. Вперед шла сытая и организованная армия, а отступала голодная, разбитая, деморализованная армия. Так что когда линия фронта уходила на восток, жители городов и селений, с удивлением обнаруживали, что отсутствие большевиков не привело к вселенской катастрофе и бояться стало особенно не кого.

Это прозрение происходило почти везде, но везде по-разному. Известно, что захваченные в 1939-40 годах новые территории, совок зачищал быстро и по отработанной схеме. Уже не надо было морить голодом целые области, НКВД работало как часы. Местное население очень быстро разбивалось на группы и подлежало соответствующей отработке. Интеллигенция, офицеры и прочие деятели прежних властей, по возможности – уничтожались. Прочий не благонадежный люд  был обречен на переселение в «Солнечный Магадан» и другие районы с суровым климатом. Остальное население должно было либо принять новую модель поведения, либо тоже исчезнуть.

Причем, все делалось в спешке, ибо предстояло расчистит подбрюшье будущих завоеваний. Уже рисовались картины насаждения коммунизма в Германии, Франции, Италии и прочих странах, поэтому долго возиться с западными областями Украины и Польши, а также с Прибалтикой – никто не собирался. По этой причине все делалось жестко и цинично, без утайки. Этого было достаточно для того, чтобы люди почувствовали разницу и поняли, что совок – смерть. Не удивительно, что эти районы принимали германские войска как освободителей от красной чумы, которую им чудом удалось пережить.

Автору лично доводилось беседовать с людьми, которые хорошо помнят времена оккупации. Они рассказывали свои личные впечатления, которые показали несколько другую картину от той, которую насаждала совковая пропаганда. Об этом – в следующей части.

Часть 6

Июнь 1941 года, Каунас

Итак, совковая армия начала свое страшное отступление, о котором не принято рассказывать в подробностях. Оно и понятно, ведь в первые недели войны потери были настолько чудовищными, что выживших очевидцев событий осталось не очень много, а те, что выжили – предпочитали молчать. Дед автора начал войну в одной из частей РККА под Бобруйском и ему посчастливилось пережить всю войну. При этом, он никогда не рассказывал о войне а тем более, о ее начальном этапе. Единственное, что автор наблюдал лично, это реакция деда на текст жуковских мемуаров. Как ни странно, он постоянно повторял во время чтения – «паразит».

В связи с беспорядочным ходом отступления и утерянными в приграничной зоне запасами всего необходимого, войска шли голодными и злыми. Часть из них шла просто на восток, не имея никакого плана действий. Многие не успевали за линией фронта и оставались в тылу. Нам рассказывают о том, что почти все оказавшиеся в глубоком окружении военные, стали партизанами. Но это было совсем не так. Большая часть таких военных очень быстро маргинализировалась и стала сбиваться в банды. Другая часть, видя довольно мягкое отношение оккупантов к мирным жителям, пошла с ними на сотрудничество. Но еще больше военных оказались в плену.

Чтобы понять, как выглядела ситуация в первые дни войны, достаточно вернуться к истории обороны Брестской крепости. Уже к полудню 22 июня 1941 года крепость была полностью блокирована силами 45 дивизии Вермахта. Австрийцам не особенно улыбалось штурмовать крепость и они предложили всем находящимся внутри, кроме коммунистов и комиссаров, свободу. В этот момент в крепости находилось около 8 тыс. личного состава. Больше половины из них, то есть – более 4 тыс. человек, сложили оружие и вышли из крепости. Австрийцы действительно отпустили всех, кто сдался и только после этого начали штурм. Этого в геройской эпопее Крепости нет.

То есть, никаких особых ужасов, кроме неизбежных на войне, не было до того момента, пока не возникали очаги сопротивления. Тогда действовал принцип «сдавайся или умри». Это значит, что германские военные и их союзники предоставляли каждому сделать свой собственный выбор, жить или умереть. Поскольку здесь речь идет не о красноармейцах, то эта деталь дает представление о том настрое, с которым германские войска вошли на территорию совка. Они не трогали мирных жителей вообще, а те видели, как сдавшихся совковых военных просто распускают по домам.

Здесь нужно учитывать еще и то, что эти районы всего год назад были захвачены совком, который показал себя во всей красе репрессий. Поэтому, население встречало войска Вермахта хоть и настороженно, но вполне дружелюбно. Оккупационные власти быстро формировали свои местные органы управления, оставляя для местных жителей весьма широкий спектр прав и свобод. Сравнивая их с тем, что было при совке, местные жители замечали существенное ослабление давления власти.

Автор лично общался с пожилым мужчиной, жителем небольшого хутора вблизи Каунаса в Литве. Это было лет 30 назад, а потому мужичок был еще довольно крепким, в своем уме и прекрасно помнил еще не такое далекое прошлое. И вот после нескольких «дар по вена» — «еще по одной» порции шнапса, разговор пошел уже не по фен-шуй. Автор задал вопрос о том, при ком жилось лучше, при республике или при советах. На это мужик ответил не сразу. Он долго смотрел на пламя костра через пустой стакан, а потом ответил, что лучше всего было при немцах. Такой ответ был совершенно неожиданным, ибо замполиты возили нас в 9-й форт Ковенской крепости, где во время войны было место заключения и производились массовые расстрелы. Нам долго и нудно поясняли, как оккупанты издевались над местными. Так что ответ деда казался совершенно невероятным.

Далее он поведал о том, что при республике заедали чиновники, были довольно высокие налоги и прочее. О совковых временах сказал просто – «Сам видишь», а вот об оккупации вспоминал с теплотой. Он сказал, что их просто перестали трогать все! Никому не нужно было платить налогов, ничего не надо было согласовывать с чиновниками. Свою сельскохозяйственную продукцию он спокойно продавал а полученные деньги все оставлял себе. На них он что-то там себе купил из инвентаря и что-то достроил на ферме. А еще – ездил в Европу к дальним родственникам. Свободно ездил и не имел там никаких проблем.

Автору пришлось напомнить о 9-м форте и расстрелах, мол там же вас убивали. На это он ответил, что там убивали евреев, которых у них почти не было. Наверное, привозили откуда-то. Я уточнил, что возможно, и местных коммунистов тоже там убивали? Дед уверенно ответил, что такого быть не могло, ибо когда началась война и еще не вошли германские войска, местные жители сами решили вопрос с коммунистами. Тех, кто не успел отступить с красной армией, местные выловили и перевешали самостоятельно. Настолько у них было четкое представление о советах, что им не потребовалась посторонняя помощь. Когда германские войска вошли в город, они просто не обнаружили никаких признаков большевизма.

Автор слышал еще несколько подобных историй от литовцев, которые рассказывали о том, как им жилось при советской оккупации. Все в один голос говорили о том, что оккупация германская прошла для них куда мягче, нежели оккупация советская. То есть, в Прибалтике Вермахт приняли действительно как освободителей от красной чумы. Не удивительно, что за свое освобождение они посчитали необходимым отплатить немцам той же монетой и очень много добровольцев ринулись в  ряды вооруженных сил Германии.

Что характерно, собственной инициативой местные жители вскрыли всю агентуру, которую оставлял за собой НКВД для ведения подпольной борьбы. Это имело серьезные последствия. Прибалтика не стала ареной противостояния партизан и оккупационных сил и, как следствие – это избавило мирное население от истребления.

В Украине ситуация развивалась несколько иначе, о чем в следующей части.

Часть 7

Лето 1940 года, Бессарабия.

СУДЬБОНОСНЫЕ ПРОЛИВЫ

Южнее ситуация складывалась не так ровно, как в Прибалтике, ибо на большей части Украины совки закрепились уже давно и более двух десятилетий успешно занимались выжиганием всего, что могло представлять угрозу режиму. Исключение составляли западные области, недавно включенные в состав совка за счет убитой Польши и части Румынии. Причем, здесь проигрался сакральный мотив, который вечно подзуживал Москву.

Эта ситуация напоминает попытку ущербной личности компенсировать собственные недостатки. Подобный расклад сейчас хорошо видно по поведению двух карликов, которых судьба подняла до уровня российского трона. Будь Путин цельной, мощной личностью, его бы не заботил низкий рост, как он не заботил Наполеона. Однако, Путин не того калибра деятель и ему очень важно, как он смотрится и как его воспринимают. Внешнее – куда важнее внутреннего. Поэтому – каблучки, низкорослое окружение и постановочные кадры, где перспектива делает из Путина хоть не гиганта, но уже и не шибздика.

С государством бывает та же самая ситуация. Имея внутреннюю державную ущербность, правители такой страны всегда пытаются самоутвердиться и что-то доказать. Россия – классический и даже клинический пример. Идея Третьего Рима компенсирует азиатскую безродность и ордынскую, холуйскую сущность как самой страны, так и вереницы ее правителей. Путин де-факто стал самодержцем российским и сразу же схватил тот же самый вирус, который бродил в умах российских императоров. Им непременно надо было доказать связь с Константинополем – Вторым Римом. Не имея фактической преемственности через Палеологов и Киевских князей к Византии, Россия всегда бредила мечтой о захвате Стамбула–Константинополя. Черноморские проливы – не тот приз, из-за которого стоит вести большую игру, ибо даже овладение ими дает выход лишь в Средиземное море, но не в Океан.

Если внимательно посмотреть на историю российской империи, то у нее не очень часто возникали периоды, когда она не сдавала в аренду свои войска, получая за это неплохие деньги, или не усмиряла крестьянские бунты или национальные восстания. Как только выдавалось несколько лет без войны, имперский вирус вызывал страшный зуд и начинались войны с турками. Этих войн было так много, что больше Россия не воевала ни с кем ни по времени, ни по количеству кампаний. Складывается впечатление, что турки – самые лютые враги русских. Очередное подобное мероприятие закончилось чуть ли не мировой войной в Крыму, где Россию воспитывала коалиция европейских стран за очередные поползновения в сторону Стамбула. Потом была гибридная война в Болгарии, когда русская армия рубила сухопутный коридор все к тому же Стамбулу.

Первая Мировая война тоже возникла из-за конфликта на Балканах, где Россия держала свои интересы, выжидая момента таки добраться до Стамбула, но расклад изменился и случилось то, что случилось.  Не удивительно, что Турция оказалась в коалиции с противниками России. Она знала, что ей нужно в этой войне.

Как не странно, Вторая Мировая началась примерно по этой же причине. Товарищ Сталин, удачно уничтожив своих оппонентов, стал самодержцем совковой империи. Как только он это осознал, его тут же поразил имперский вирус. Последние исследования ситуации, приведшей к нападению Германии на совок, сводятся к тому, что совок грубо и цинично нарушил условия Пакта о ненападении, известного под именем «Молотов-Риббентроп». Сталин, в обход утвержденным схемам раздела Европы, прихватил территории союзников Германии, чем вызвал гнев Гитлера и решение отложить Британскую кампанию, в пользу российской.

Самые внимательные исследователи нашли тот шаг, который развернул ход истории самым кардинальным образом. Речь идет об аннексии восточных областей Румынии, которую Сталин провел, балансируя на грани вооруженного противостояния. Известно, что румыны были готовы влезть в драку, но Берлин их категорически отговорил от этого. Говорят, что это мероприятие выводило РККА на расстояние танкового броска (до Плоешти).

В принципе, это так и было, но все же, стоит копать глубже. Сразу после аннексии кусков Польши Германия высказала свое резкое недовольство действиями СССР в плане асинхронного ввода своих войск, что стоило Германии объявления войны союзниками. Есть мнение, что синхронные действия обеих армий в Польше оставили бы вопрос объявления войны открытым. Англия и Франция просто не решились бы сцементировать военный союз СССР и Германии объявлением войны обеим странам. Они и так не сильно активничали, хотя если бы 2 сентября 1939 года они ударили бы по Германии, ситуация приобрела бы совсем другой оборот, а поляки упорно сопротивлялись и второй фронт был бы получен куда раньше. Они упустили этот момент в виду неопределенности позиции СССР.

В любом случае, Гитлер бы десять раз подумал о начале вторжения в Польшу, если бы не имел в союзниках СССР. Воевать с англо-французскими войсками на западе и поляками на востоке было бы очень накладно, ибо Вермахт был еще не тот, что два года спустя. А тем более, имея в виду, что совсем рядом стоит одна из мощнейших военных машин мира, с абсолютно развязанными руками, которая может ударить туда и так, как ей заблагорассудится.

По  этой причине Гитлер пытался исправить ситуацию, уговорив Москву присоединиться к странам Оси, де-юре втянув совок в войну на своей стороне. Фокус в том, что Москва не сказала жесткого «нет», а стала торговаться. Как и следовало ожидать, она стала выторговывать расширение территориальных интересов и, в первую очередь – черноморские проливы, читай – Стамбул. Германия ответила отказом и Москва сделала прямой намек в направлении нефтепромыслов румынского Плоешти – основного места добычи топлива для всего Вермахта. Это случилось летом 1940 года и Гитлер, успокоив румын, дал команду готовить план военных действий против СССР. В ноябре того же года в Берлин прибыл Молотов, который имел личные встречи с Гитлером, где стороны оказались непримиримыми по вопросу проливов.

Как только Молотов уехал из Берлина, там была утверждена директива №21 «План Барбаросса», который в этот же день был скопирован и отправлен в Москву. В конце года и в первых числах января 1941-го Генштаб РККА провел командно-штабные учения именно с учетом «Плана Барбаросса». Именно тогда обе стороны перешли Рубикон и война стала не просто неизбежной, но желанной.

Вот так сработал имперский вирус более 70 лет назад, и если обратить внимание на движения путинской России, которая уже далеко не в совковой форме, — он идет ровно тем же путем, которым шли его имперские предки. Киев нужен как связь с Константинополем, а сам Константинополь должен воплотить давнюю мечту то ли о Третьем Риме, то ли о Третьем Рейхе. Эти понятия все больше похожи друг на друга.

Как мы видим, на этом пути всегда лежала и лежит Украина. Поэтому для нас, как и для турков, Имперская Россия есть извечный и лютый враг. Игры в дружбу и, тем более – в братство, приводят всегда к одному и тому же – морю крови и горе трупов. Однако, летом 1941 года планы Москвы рухнули и ситуация развивалась по другому сценарию. Об этом – в следующей части.

Часть 8

Взорванный большевиками Днепрогэс.

В мифологии Древней Греции существовал отдельный бог, который ведал вопросами войны. Греки называли его Арес, а римляне, унаследовавшие большую часть традиций у эллинов, дали ему имя Марс. По легендам, Арес (Марс) имел двух сыновей с именами Фобос (страх) и Деймос (ужас). Похоже на то, что совковые генштабисты были знакомы с древней мифологией, ибо назвали самую масштабную наступательную операцию 1942 года именно «Марс». Как и положено, крупнейшую операцию, которая должна была перевернуть ход войны, возглавил Г. Жуков, которому были переданы силы и средства, превышающие все, что выделялись в этом году. Эта операция проводилась в районе Ржева и была бесславно провалена, похоронив десятки тысяч воинов, бестолково потерянных в бесконечных лобовых атаках укрепрайонов. Чтобы не опустить имя Жукова до уровня помойки, о битве забыли, тем более, что в это же время началась операция «Уран», в которой, к счастью, Жуков не участвовал. Но нас интересует не так Марс, как его вечные спутники Фобос и Деймос. Именно они стали временными хозяевами Украины. Страх сковал ту часть Украины, которая находилась под большевиками, а ужас – западную часть Украины.

СТРАХ

Центральная и восточная части Украины были пронизаны страхом особого свойства, мало понятным тем, кто не видел его живьем. За четверть века совковой власти этот страх вошел в каждую клеточку организма и напрочь отключил любой процесс критического мышления. Коммунисты методично уничтожали тех, кто способен к сопротивлению, потом тех, кто был способен независимо мыслить и уже потом тех, кто недостаточно боялся. Такая селекция вывела специальный вид человека, который делегировал свое сознание руководству страны и даже не помышлял о том, чтобы поинтересоваться, что оно там делает.

Автор видел этот страх спустя десятилетия после того, как его высшая точка уже была пройдена. Страх не давал деду рассказать о войне, ни о ее начале, ни о ее завершении. Похоже на то, что врать не хотел, а правда не могла прорваться сквозь оковы страха. Но это не все. Так случилось, что бабушка автора была родом из Харьковской области, а дедушка из Сумской. Волею судеб и стечению счастливых обстоятельств, они оказались на стройках промышленных объектов ныне снова оккупированного Донбасса. Так вот, самый дикий страх возникал тогда, когда по малолетству и глупости  автор пытался расспросить об их родине и родственниках. Вот тогда стоило просто заглянуть в их глаза, чтобы увидеть тот страх, которым была пропитана вся земля. Я до сих пор не знаю, что там случилось, просто знаю, что родственников там нет и сгинули они еще задолго до войны.

Сами старики иногда ездили на родину, но через день-два возвращались опустошенные и убитые. Нам, не видевших этого, трудно понять, что страшнее, просто медленно умереть от голода или съесть родных или соседей, а потом умереть от голода, или выжить после этого и жить с этим до смерти? Тем более, нам не понять, что такое быть съеденным близкими людьми. Я видел глаза тех, кто не присутствовал при этом, но точно знает все, что произошло с их родными.


После таких вещей страх остается до конца жизни и его источник четко идентифицирован – власть. Советская власть. Поэтому, когда пришли оккупационные немецкие войска, оказалось, что страх если не исчез, то заметно ослабел, ибо оккупанты вели себя очень пристойно, а главное – понятно. За передовыми частями, которые воевали недалеко – на Саур Могиле пришли немецкие инженеры и итальянские зенитчики, которые служили на батареях ПВО, прикрывающих промышленные объекты, которые лет 10 назад строили немецкие специалисты, а теперь – восстанавливали их. Восстанавливали после отхода наших войск и нашей власти, которая задолго до германских военных уже практиковала принцип выжженной земли. Уходя – взорвали все, что успели.

Немцы объявили набор рабочих на восстановление разрушенного. Пошли почти все, кто мог, надо было что-то есть и кормить семьи, а эвакуироваться просто не смогли. Впечатления от работы были самые положительные. Никто не издевался над рабочими, все было по-деловому и вполне вменяемо. За работу давали пайки и платили зарплату. Очень скоро местные жители обнаружили, что в таких условиях они стали жить даже лучше, чем в мирном совке, не говоря о совке военном. Итальянцы вообще очень хорошо относились к местным и с ними было совершенно комфортно. Ни о каких партизанах родные не слышали.

Примерно так же было по всей Украине. Отступающая РККА пыталась разрушить все, что могло пригодиться оккупантам. Между прочим, это же самое нужно было и оставшемуся местному населению, но об этом не было и речи. Уходя из Киева, совок так сильно хлопнул дверью, что обвалился почти весь исторический центр. Спустя 70 лет после войны даже Крещатик сплошь утыкан безобразными строениями. О чем вообще можно говорить, если на Бессарабскую площадь своим унылым фасадом до сих пор смотрит безобразное панельное строение.

Можно как угодно относиться к тому, что французы без боя сдали Париж, объявив его «открытым городом», но сейчас туда едут полюбоваться его старым городом туристы со всего света. Киев был лишен своего сердца даже не атакующим врагом, а собственными спецслужбами! Примерно то же самое, но с более ужасными последствиями произошло и с плотиной Днепрогэса. Ее взорвали тогда, когда еще не успели пройти отступающие войска и когда ниже по течению еще переправлялись части  войск 2-го кавалерийского корпуса, 18-й и 9-й армий. Как всегда, потерь особо не считали, но приблизительно речь идет о 20 тыс. красноармейцев, которые были смыты 30-ти метровым цунами. Сколько при этом погибло мирного населения – вообще никому не известно потому, что никого не интересовало.

Всего несколько небольших эпизодов огромной и чудовищной картины должны дать представление о том, что немецкая оккупация просто не могла быть страшнее того, что натворили коммунисты и люди вздыхали с облегчением. Однако, было же партизанское движение, но об этом мы поговорим после знакомства со вторым сыном Марса – Деймосом (Ужасом).

Часть 9

ДЕЙМОС

В отличие от остальной части Украины, ее западная часть не успела впитать животный страх, который является становым хребтом совка. За полтора с небольшим года уже совковой оккупации там прекрасно осознали, что все происходившее между украинцами и поляками, в составе Польши, оказалось просто легким недоразумением. Суть разногласий уходила в старые времена и носила скорее конфессионный, нежели общий, мировоззренческий характер. Понятно, что за долгие годы становления польской государственности были созданы целые завалы взаимных обид и претензий, но и общего было тоже много. Упрощенно, суть спора сводилась к тому «кто круче». Поляки, обрели свое государство и пытались вынудить признать украинцев польское верховенство.

С совком оказалось намного проще и намного ужаснее. Базовый принцип коммунизма – пролетарский интернационализм, разрешал эти вопросы жестко и однозначно. Национальная самоидентификация обоснованно считалась фактором раскола монолита совка. Теоретики марксизма-ленинизма специально описывали важность размытия и постепенного уничтожения национальной идентичности, насаждая совершенно другое разделение по классовому признаку.

Но как показала практика, такое разделение оказалось искусственным. Со временем внутри самого совка возникли целые кампании травли людей по национальному признаку. Первыми с этим столкнулись именно украинцы во время Голодомора. Национальные черты выкорчевывались под корень. Широко известны факты тотального голода и каннибализма в районах Харьковской и Сумской областей, примыкающих к районам Российской Федерации, где голода не было вообще. То есть, в одно и то же время с одним и тем же климатом и строго по административной границе прошел раздел на голод и смерть с одной стороны, и вполне нормальную жизнь с другой.

В этот момент теория пролетарского интернационализма была похоронена навсегда. Любителям совка и Сталина следует задуматься над тем, что их кумир выдернул из общей теории коммунизма краеугольный камень, который держал всю постройку. Он нарушил заветы основоположников, которые всячески предупреждали об ущербности таких действий.

После этого процесс только набирал обороты и подобные вещи происходили с прибалтами, крымскими татарами и чеченцами. А если уже пошел такой расклад, то без антисемитизма обойтись никак нельзя. Еще один любопытный штрих. Когда шла тотальная мобилизация украинцев, тех самых, которых без оружия бросали на передовую, перед Жуковым был поставлен вопрос о том, что таким образом сразу закладываются гигантские потери среди новобранцев. На это Жуков ответил, что чем больше украинцев погибнет сейчас, тем меньше их надо будет вывозить в Сибирь. Георгий Константинович был фаворитом на Олимпе и, будучи не сдержанным на язык, выболтал то, что ждало украинцев в совсем недалекой перспективе. Желающие могут поискать отличия в описанной ситуации и в той, которую пытается формировать Путин.

Но нам важно то, что к 1939 году совок уже наработал систему подавления на своей территории. Механизм работал четко, как швейцарские часы. По этой причине, оккупированная территория Западной Украины была мгновенно запущена в систему тотальной зачистки. Причем, имея четкое представление о времени начала похода в Европу, руководство совка старалось сделать все очень быстро. Огромное предполье должно быть безопасным и предсказуемым. Поэтому, органы НКВД обязаны были очень быстро отработать аннексированные территории с тем, чтобы иметь готовность переключиться на куда большие, по размеру, приобретения. Предстояла гигантская чистка в масштабах Европы.

Вот с такими установками и вкатился каток репрессий в Западную Украину. Конвейер стал работать без раскачки, начав сразу заполнять трупами рвы расстрельных полигонов, камеры тюрем и пересылок, из которых элита украинства направлялась в Сибирь.

Такие вещи уже воспринимались обыденно, как неизбежность в остальном совке, но не в Прибалтике и Западной Украине. Там люди были способны оценить чудовищность происходящего и испытать ужас. Процесс зачистки только миновал апогей, когда германские войска ударили по совку.

Понятно, что совок страхом пытался довести вновь приобретенное население до кондиций собственного народа. Но тут важно понимать, что такие вещи либо не следует начинать вовсе, либо начав – непременно доводить до конца. Смысл репрессий не только в том, чтобы вырезать слой общества, способный к сопротивлению. Все теоретики наук, связанных с психологией и социологией, сходятся во мнении о том, что активная часть общества никогда не превышает 10-12%, а остальные просто примыкают к той или иной группе противостояния, сформированных активными членами общества.

Именно оставшиеся 88-90% общества должны быть запуганы и сломлены видом репрессий, которым подвергается активная часть общества. Визуально это напоминает пружину с фиксатором. Если нет уверенности в том, что пружину удастся сжать и зафиксировать, то можно не сомневаться в том, что она обязательно и с силой вернется в исходное положение. Здесь произошло именно это. Пружина была сжата, но не зафиксирована, а в это время  ударил Вермахт.

Глядя на сегодняшнюю Россию, указанное выше процентное соотношение просто кричит о себе!

Часть 10

Львов. Тюрьма № 1 — на Лонцкого.

«Если у тебя есть фонтан, заткни его»

Козьма Прутков

Как явствует из рассекреченных документов последних предвоенных месяцев, НКВД, как и РККА, имели установки по ближайшим мероприятиям, которые никак не соотносились с наступлением неприятеля. Тем временем, ситуация оказалась абсолютно не такой, которая была расписана до последней запятой, в руководящих директивах. Германские войска шли вперед, а тюрьмы забиты контингентом., который будучи отпущенным. Непременно станет рвать совок даже зубами, ибо лично увидел всю его звериную сущность. Эвакуировать их в тыл уже не представляется возможным. Как мы отмечали ранее, все железнодорожные перегоны и станции забиты литерными составами с войсками 2-го и 3-го стратегических эшелонов, а навстречу им уже катился вал не просто отступающих, но бегущих войск.

Транспортировка заключенных стала совершенно невозможной и тогда руководство НКВД принимает решение об уничтожении арестантов. Напомним, большая часть обитателей тюрем находилась в статусе подследственных. То есть, даже совковый суд их еще не осудил, и они не являются преступниками. Это значит, что задолго до начала практики военно-полевых судов, совок начал практиковать массовые внесудебные казни.

Это вскрылось очень быстро. В приграничных районах, куда германские войска вошли достаточно быстро, чекисты не успевали замести следы и бросали как есть. Технология всего мероприятия оказалась на виду у жителей Львова потому, что между расстрелом и входом немецких войск почти не было промежутка во времени. Поэтому, вошедшие части Вермахта обнаружили трупы там, где их лишали жизни и все это выставили напоказ горожанам. В самом Львове НКВД организовал 3 тюрьмы и еще одна тюрьма. Куда отправляли арестованных жителей Львова находилась в Золочеве, недалеко от Львова.

Как стало понятно из увиденного и обнаруженных документов, добро на расстрелы дал сам нарком внутренних дел, а на месте это санкционировал прокурор. Это произошло 22 июня и в этот же день начались расстрелы. Технология уничтожения менялась с приближением германских войск. Сначала расстреливали во дворе, потом в коридорах тюрьмы, а напоследок – забрасывали гранатами прямо в камерах. Достаточно представить себе камеру совковой тюрьмы, где в маленьком помещении набито по 30-40 человек и понять, что в этой консервной банке сделает осколочная граната. И вот все это люди видели своими глазами. Они шли и шли, чтобы посмотреть и запомнить совок в его естественном, не скрытом пропагандой виде. Только во Львове с 22 июня и до захода частей Вермахта, было уничтожено свыше 4 тыс. человек. По всей Западной Украине, за эту неделю уничтожено около 24 тыс. человек. Напомним, это была даже не казнь и не технологичное умерщвление в концлагерях, это была кровавая бойня.

Все, кто это видел своими глазами, сделали единственно правильный вывод – совок следует уничтожать всеми подручными средствами и в союзе с кем угодно. Сначала надо уничтожить эту заразу, а потом – разбираться со всем остальным. Именно по этой причине, Западная Украина и Прибалтика поднялись в полный рост на борьбу с красной заразой. Между прочим, эти люди действительно и от души считали Германию освободительницей от этого ужаса. Поэтому Прибалтика дала 2 дивизии, а Украина 1 дивизию в пользу Германии. Удивительно, что их оказалось не так много, как можно было бы ожидать.

ПАРТИЗАНЫ

О партизанах когда-то расскажут правду, основанную на архивных документах и тогда станет понятна структура этой «народной стихии». Когда стало понятно, что отступление затянется надолго и начальные планы контрнаступления безвозвратно провалены, в Москве смирились с этой мыслью и стали оставлять на оккупированной территории собственные очаги сопротивления в виде партизанских отрядов. Стержнем были бывшие партийные руководители и офицеры НКВД. Там, где отряды организовывались самостоятельно, бойцы быстро приходили к выводу, что надо бить обоих оккупантов – фашистов и коммунистов, а потому они часто вступали в боевое столкновение с конторскими партизанами. Наибольшее противодействие таким партизанам, было оказано тогда, когда из центра пришла установка на внедрение тактики «выжженной земли». Грубо говоря, партизанам вменялось уничтожать коммуникации противника. Очень часто партизаны считали таковыми дома и хозяйства местных жителей. Наверное логика была такая, что крестьяне кормят оккупанта, а потому – надо уничтожить их хозяйства, вместе с домами, чтобы противнику было туго. При этом, их не особенно интересовало то, что же станет с самими крестьянами, за которых они якобы сражались.

Известная эпопея с Зоей космодемьянской. Как раз из этой оперы. Селяне застигли ее и других «партизан» за попыткой поджога их домов. Заметим. Дело было зимой и если бы Зое удалось сделать все, как было задумано, то несколько десятков домов превратились бы в угли, а люди либо сгорели, либо вымерзли. Но Зое это было не интересно. Она выполняла задание партии. Короче говоря, ее поймали сами крестьяне и сдали в комендатуру с настоятельным требованием вздернуть ее на фонарном столбу. Что и было сделано.

Таких историй – масса, просто о них не принято вспоминать. Глядя на то, что творили НКВДшники при отходе войск и что потом делала большая часть партизан, очень большая часть населения делала свой выбор не в пользу совка. Наверняка где-то в архивах НКВД-КГБ имеются конторские выкладки по численности населения совка, перешедшего на службу в части Вермахта, ваффен-СС, другие подразделения и в гражданские учреждения оккупационных войск. Именно по этой причине, в любой совковой анкете была графа о родственниках, бывших в оккупации или плену. Сам такой факт закрывал очень многие двери перед жителем совка. Это говорит о том, что в конторе было представление о масштабах и причинах этого явления.

ЭПИЛОГ

В наши дни исследованием этой проблемы занимаются исключительные энтузиасты, но численность  граждан совка, так или иначе сотрудничавших с германскими оккупационными структурами, колеблется от 1 до 1,5 млн. человек.

Оппоненты таких исследователей находят какие-то структурные или методологические огрехи, топчутся по всем этим трудам, но на их доводах ставят крест всего два очень простых вопроса. Первый – какова численность этой категории лиц по их собственным подсчетам? Если таковая окажется, то интересно пройтись по их методологии, а также – источникам данных. Но ответа на этот вопрос критики не приводят, хотя он напрашивается сам собой. Второй вопрос направлен на самые основы пост-совковой болезни. Он заключается в том, что любые измышления и спекуляции можно легко прекратить, открыв все архивы того периода. Прошло более 70 лет со дня окончания войны, все основные фигуры уже ушли в мир иной – пора открывать. Так что звучит вопрос так: Когда будут открыты все архивы времен войны? Если вменяемого ответа нет, то можно поставить его мягче: Почему все архивы не открыты до сих пор?

В завершении всей серии, хотелось бы отметить всего один аспект проблемы. День победы отмечать нельзя по определению. День памяти – да, это можно, а вот победы – нет. В этой гигантской кровавой драке было два основных зачинщика, виновника и мясника. Одного удалось победить и уничтожить, а второй остался жить, хоть и изрядно поубавил свой пыл. Этот выживший монстр делает ровно то, что делал 70 и 80 лет назад. Так что война еще не закончена. Только после того, как будет задушена вторая гадина, можно будет праздновать победу, но ни днем раньше.

http://novaukraina.org/news/urn:news:1AFFFE6

 

facebook twitter g+

 

 

 

 

Наши страницы

Facebook page Twitter page 

Login Form