Информационное сопротивление

220445_3147297_thumb.png (65.27 Kb)

...Итак, Алексей Комнин дал венецианцам «золотую буллу» — за заслуги перед Византийской империей. К слову, это была не первая булла, которой ромейский басилевс жаловал своих союзников-венецианцев. Еще в 992 г. за помощь в борьбе против мусульман византийские императоры уменьшили вдвое пошлины, взимаемые со своих итальянских союзников. 

 
Надо сказать, что средневековая Венецианская республика (еще её называют республикой Св. Марка) до VIII в. была частью Византийской империи. Но в ІХ в., пользуясь противоречиями между империей франков и Византийской империей, «де-факто» обрела независимость: в 840 году между империями был заключён т. н. «пакт Лотаря», согласно которому венецианцам было предоставлено право на самоуправление, а дож (правитель города) отныне именовался не «смиренным герцогом провинции Венеция», а «славным герцогом венецианским».

Но венецианцы добивались торговой монополии не только у византийских императоров. Так, в 1095 г. французский король Генрих IV издал указ, запретивший франкам путешествовать по морю дальше Венеции. Т.о. франкские купцы вынуждены были продавать свои товары венецианцам в районе Риальто. А в 1123 г. Венеция получила освобождение от налогов и по кварталу в каждом городе Иерусалимского королевства за помощь в войне с египетским флотом. (Тот факт, что венецианцы наживались еще и на торговле с Западом, в фильме Шевкунова почему-то отражения не нашел — что ставит под большое сомнение его непредвзятость.)

И все же еще долго венецианцы оставались союзником ромеев в их борьбе за Италию. Но с XII в. отношения между ромеями и венецианцами начали резко ухудшаться — все из-за тех же торговых привилегий. Византийские купцы жаловались на венецианцев, что те, пользуясь своей монополией, приводят византийцев к разорению. Что здесь было правдой, а что -- «черным пиаром» конкурентов, сказать трудно. (Есть обоснованное мнение, что транзитная торговля, которую вели итальянские купцы, была на руку аграрной Византийской империи.)

Как бы то ни было, 12 марта 1171 г. басилевс Мануил Комнин решил «поддержать местных производителей» в их борьбе с плохими венецианцами и приказал арестовать всех венецианцев, находившихся на территории Византийской империи (около 20 тысяч человек), а также конфисковать их имущество. Венецианцы отправили к императору своих послов, в т. ч. и некоего Энрико Дандоло, будущего (с 1192 г.) дожа Венеции. Что случилось потом, сообщает нам Новгородская первая летопись старшего извода: «Сего Дужа слЂпилъ Мануилъ цесарь; мнози бо философи моляхуться чесареви: аще сего Дужа отпустиши съдрава, тъ много зла створить твоему царству; царь же не хотя его убити, повелЂ очи ему слЂпити стькломь, и быста очи ему яко невреженЂ, нъ не видяше ничего же».

Но в 1175 г. Мануил, испугавшись объединения Венецианской республики с норманнами, решил подтвердить за Венецией все прежние права — с прибавкой вознаграждения пострадавшим (!).

Такая политика, необдуманная и, главное, непоследовательная, вылезла Византийской империи боком.

Во-первых, венецианцы перестали быть союзниками ромеев в их многолетней борьбе за Италию, и вскоре итальянские анклавы византийцев были окончательно и бесповоротно утеряны.

Во-вторых, Дандоло, став дожем, твердо проводил антивизантийскую политику, что привело к печальному итогу Четвертого крестового похода. Уж лучше Мануил послушал бы своих «философов»...

КОНЕЦ УЖЕ БЛИЗОК

После смерти в 1180 г. Мануила (прозванного историками «Великим») «антилатинская» истерия в империи продолжала нарастать и в 1182 г. вылилась в «резню латин»: претендент на императорский престол Андроник Комнин организовал в столице беспорядки против регентши Марии Антиохской, которая якобы покровительствовала «латинянам». Беспорядки вылились в погром всей католической общины, которая в полумиллионном городе составляла приблизительно 60 тысяч человек. Особенно пострадали общины генуэзцев и пизанцев — новых союзников Византии (вместо венецианцев). Около 4 тысяч выживших католиков были проданы в рабство сельджукам (?!).

Заметим: «резня латин» произошла за 22 года до штурма крестоносцами Константинополя! Стоит лишь удивляться, как захват Константинополя не случился раньше: в 1190 г. через Византию проходили крестоносцы Фридриха Барбароссы, и правители недавно отпавших (в 1185 −1190 г.г.) от Византии Болгарского царства и великого жупанства Рашки (Сербия) предлагали германскому императору свои услуги (?!) в походе против единоверных ромеев. И хотя германский предводитель отказался, факт этот весьма показателен.

То, что не случилось в 1190 г., произошло в 1204-м: очередной, четвертый, Крестовый поход «заблудился», и воины Христовы оказались под стенами православной столицы. Следует отметить, что этот извилистый путь был проложен при самом активном участии уже известного нам слепого дожа Дандоло. Новгородская первая летопись старшего извода сообщает, что «сь же Дужь много брании замышляше на град, и вси его послушаху, и корабли его велиции бяхуть, с нихъ же градъ възяша». Однако, строго говоря, главная вина за взятие города лежит на самих византийцах, а именно на императоре Алексее IV, который и пригласил крестоносцев под стены Нового Рима, чтобы свергнуть своего дядю-узурпатора Исаака. Но новоявленный император не смог полностью расплатиться со своими союзниками и был убит своими же.

Провозглашенный новым императором Алексей Мурзуфл (прозвище Μούρτζουφλος — «насупленный» было ему дано за густые брови, сросшиеся на переносице) не смог воодушевить народ на сопротивление, «...и не послушаша его побЂгоша от него вси... Тъгда же цесарь избеже изъ града, и патриархъ и вси бояре; и внидоша въ град Фрязи вси, априля въ 12 день, на святого Василия... И тако погыбе царство богохранимаго Костянтиняграда и земля Грьчьская въ свадЂ цесаревъ, еюже обладають Фрязи», — сообщает все та же Новгородская летопись старшего извода.

ЕЩЕ НЕ КОНЕЦ

От некогда могущественной империи осталось лишь несколько осколков: Латинская империя и Ахейское княжество, созданные на территориях, захваченных крестоносцами; и Никейская, Трапезундская и Эпирская «империи».

Впрочем, на этом завоевании история Византийской империи не закончилась. Видно, кто-то в тонких мирах вступился за православную империю, вымолив ей хотя и жестокую, но славную погибель с оружием в руках.

В июле 1261 г. отряд никейской армии численностью около 800 человек во главе с Алексеем Стратигопулом переправился на западный берег Босфора и неожиданно узнал от местного населения, что франки уплыли на войну, оставив в городе лишь небольшой гарнизон. В ночь на 25 июля 1261 г. несколько воинов проникли в город через тайный ход и отворили Силиврийские ворота. Латинский гарнизон был частью перебит, а частью бежал — во главе с латинским императором Балдуином ІІ. Так малой кровью был отомщен позор 12 апреля 1204 г. А уже 15 августа 1261 г. никейский император Михаил VIII Палеолог торжественно вступил в отвоеванный город.

Конечно, восстановленная империя фактически была небольшим греческим государством, у которого великой осталась лишь его история. В последние полтора столетия своего существования Византийской империи пришлось отбиваться: с севера — от сербов, с востока — от турок-османов.
Под этим давлением империя "скукожилась" еще больше. Некогда полумиллионный Царьград стал греческим островком среди османского моря.

В 1396 г. турецкий (османский) султан Баязид І, после пятилетней блокады, пытался взять Константинополь штурмом — но весть о нападении на его восточные владения эмира Тамерлана заставила его оставить город, находящийся на грани сдачи, в покое.

В 1422 г. султан Мурад ІІ cнова пытался взять город, но османов опять преследовала неудача. Историк Иоанн Канан сообщал об отбитии штурма, как о чуде Девы Марии, но не забыл упомянуть и подвиг простых горожан: «...Они [горожане] выводили друг друга из укрытий, ибо те, кто дрогнул сердцем или побежал, изменились, став храбрыми и благородными воинами, которые презирали как удары, так и жуткие раны, и, уповая на Святую Деву Марию, вооружились они мечами и камнями и обрушились на безбожных грабителей, дабы прогнать их, как дым прогоняет пчелиный рой. И вышли они... с оружием, которое имели, иные с голыми руками, прочие с дубинами и мечами. Они привязывали веревки к блюдам, с которых вкушали пищу, или к крышкам бочек, делая себе щиты. Иные шли на бой даже и без всего этого, но сражались храбро и с отвагою, пусть и вооруженные лишь камнями...».

Однако сколь веревочке ни виться...

ГОД 1453. КОНЕЦ ИГРЫ

В 1451 г. к власти в османском государстве пришел молодой султан Мехмет ІІ. Честолюбивый, он первым своим делом считал именно захват Константинополя: во-первых, он был ярым мусульманином (хотя и не придерживался строго всех предписаний ислама; обычное сочетание для правителя); во-вторых, хотел затмить славой своего отца, которому в свое время Константинополь взять не удалось.

Константин XI Палеолог, хотя и считается благородным и смелым правителем, сам дал повод к войне, послав к молодому султану послов с напоминанием о необходимости уплаты долга (3 тысячи серебреных монет) на содержание шехзаде Орхана Челеби (правнука Баязида І, одного из претендентов на османский престол). Известно, что в Османской империи всех побочных претендентов или казнили, или отправляли за границу как почетных заложников, во избежание возможной смуты внутри государства. Требование денег на содержание Орхана султан воспринял (или сделал вид, что воспринял) как угрозу развязать внутреннюю войну среди османов.

Мехмет отнесся к взятию Константинополя как к охоте на крупного зверя. Сначала к северу от византийской столицы он заложил крепость Румели-хисар, чтобы отрезать город от поставок по Черному морю. А позже заявился сам со своим 60-тысячным войском. Впрочем, осадную армию нынешние историки числят в 200 тысяч человек — включая рабочих, прислугу и маркитантов.

Басилевс Константин ХІ смог выставить лишь 5 тысяч отборного войска. Еще 2 тысячи человек представляли волонтеры из жителей латинских кварталов и наемники-латиняне. Это была пестрая компания: венецианцы, генуэзцы, каталонцы, кастильцы (по утверждению историка Франдзиса, из Толедо прибыл некий дон Франсиско, сражавшийся рядом с императором до последнего), неаполитанцы (прибывшие вместе с кардиналом Исидором (кстати, бывшим митрополитом Киевским и всея Руси), немцы и другие.

А вот что касается горожан — защитников города, то тут мнения разделяются. Некоторые историки утверждают, что численность константинопольского городского ополчения составляла около 30 тысяч человек, что является заметным преувеличением: во-первых, в самой столице тогда проживало не более 60 тысяч человек; во-вторых, не все граждане бросились на защиту родного города. Все дело было в «христианских разборках».

На Феррарском соборе 4 июля 1439 г. ромейская делегация, следуя указаниям басилевса Иоанна VIII Палеолога, передала латинянам заявление: «Мы соглашаемся с вашим учением и с вашим прибавлением в Символе, сделанным на основании святых Отцов; мы заключаем с вами унию и признаем, что Святой Дух исходит от Отца и Сына как от одного единого Начала и Причины». Т. о. император хотел добиться помощи (прежде всего военной) от Римского Папы и от Латинского Запада.

Но заключенную под политическим давлением унию (союз) не признали клир и многие высшие духовные лица империи. Полемическую борьбу с «униатством» возглавили митрополит Марк Эфесский (?) и монах Геннадий Схоларий. Однако мы уже знаем: «...если царство разделится само в себе, не может устоять царство то...».

Так и случилось.

Даже высшие византийские сановники, умом понимая необходимость воссоединения церквей, душой своей не воспринимали «латинян» как братьев по вере. Так, известный мегадука (командующий флотом) Лука Нотарас в религиозном экстазе заявлял: «Лучше увидеть среди города царствующую турецкую чалму, чем латинскую шляпу». При этом он (одновременно!) был гражданином и Генуи, и Венеции, где и хранил свои банковские вклады. Чем не «православный патриот»?...

К сожалению, в фильме Шевкунова мало сказано о самой осаде Константинополя. Думаю, сделано это было намеренно, иначе православному архимандриту пришлось бы назвать героев обороны Царьгорода: генуэзского механика Бартоломео Солиго, поднявшего цепь в бухте Золотой Рог; венецианского балью Джироламо Минотто, командующего большим венецианским отрядом; храбрых генуэзцев братьев Боккиарди; командующего флотом генуэзца Альвизо Диедо; немца Иоганнеса Гранта, главу византийских саперов; и, наконец, генуэзца Джованни Джустиниани Лонго, который привел в город отряд в 700 человек и которого император поставил на самом опасном участке.

В обороне города принимали участие даже некоторые мусульмане — из отряда шехзаде Орхана. Они понимали: в случае пленения их ждет только мучительная смерть.

К слову, в османской армии также были ренегаты: полуторатысячный отряд православных сербов, которые занимались саперной работой — делали подкопы под крепостные стены. Да уж, пути Господни неисповедимы.

Из всех участников осады единственным, о ком персонально упомянул архимандрит Шевкунов, был венгр Урбан — еще один ренегат, который создавал бомбарды для османов. В свое время Урбан предлагал свои услуги и византийцам, но те отказались. Стратег Шевкунов мягко журит неразумных византийцев, отказавшихся от супероружия, забывая объяснить, как бы защитники Константинополя применяли эти самые бомбарды против янычар...

Следует признать: хоть мизерный, но шанс на то, чтобы устоять, у византийцев был. Если бы население города не было "изъедено" ультраправославием. Если бы венецианский флот, идущий на помощь, был порасторопнее. Если бы венгерский полководец Хуньяди решил оказать помощь осажденному городу. Если бы {подкупленный византийцами} великий визирь Чандарлы Халил-паша на военном совете 26 мая был более убедителен и уговорил султана отступить от города, взяв с него контрибуцию. Если бы Джованни Джустиниани Лонго не был тяжело ранен во время последнего штурма...

Джустиниани стал настоящим символом обороны города, и когда он был ранен и его уносили на носилках, генуэзский отряд дрогнул и обратился в бегство. Басилевс Константин ХІ попытался личным примером зажечь ромеев, но был убит. Турки ворвались в город.

Так закончилась история Византийской империи.

Новый правитель взял себе соответствующий титул — «Кайзер-и-Рум» (Цезарь Рима). Святая София была обращена в мечеть, но вторая по величине церковь Св. Апостолов осталась православной. Плененный Лука Нотарас рассказал султану о подкупе великого визиря Чандарлы Халил-паши, за что был назначен правителем города. Но через пять дней султан нашел повод казнить и Луку Нотараса — вообще, Мехмет ІІ не любил предателей. Он и Урбана казнил, под предлогом мнимого предательства. Но тут скорее был вопрос сохранения технологических секретов.

А непримиримый борец с латинством Геннадий Схоларий вскоре был поставлен исламским султаном (?! — каков оксюморон) Вселенским Патриархом. Ведь он не был предателем, а полезным религиозным фанатиком.

ПОДВОДЯ ИТОГИ: В ЧЕМ ЗАКЛЮЧАЕТСЯ «ВИЗАНТИЙСКИЙ УРОК»?

Подводя итоги столь обширной статьи, следует вернуться к её началу и спросить себя: так в чем же заключается «византийский урок»? Известно же, что история — учительница строгая и она обязательно спросит.

Архимандрит Шевкунов видел залог могущества Ромейской державы в стабильности и преемственности власти, в борьбе с олигархией и коррупцией, твердом соблюдении православной веры и, главное, отчужденном отношении к латинскому Западу. Эти же «незыблемые принципы» он считает нужным использовать и в Российской державе. Все так, но...

Но можно ли считать передачу верховной власти (на время) и возврат её тому же лицу «преемственностью»? Вряд ли.
Ведется ли в России борьба с олигархией как классом и коррупцией как явлением? Нет.

Можно ли измерять крепость православия большим количеством дорогих храмов в столице или тюремными сроками за «святотатство»? Отнюдь.

http//s.fraza.ua/images/2016/04/19/Gennadios.jpg
Султан Мехмет II вручает Патриарху Геннадию фирман с подтверждениями патриарших привилегий


И, наконец, является ли вражда к пусть и не совсем «правильному», но христианскому Западу залогом безопасности от распространения ядреной исламской ереси? Никоим образом!

Вообще, посыл «Во всем виноваты латины!» видится не только проявлением истеричности, но и некоторого идиотизма. Ведь если посмотреть на карту времен рождения Византийской империи (476 г.), мы увидим, что все, ну все «исконные» византийские территории были захвачены не «латинами», а мусульманами. И пусть Османской империи уже нет, но те земли, где ранее возникла и процветала христианская вера (Сирия, Ливан, Египет, азиатская Турция), давно и накрепко стали мусульманскими. И лишь там, где ислам был изгнан силой оружия (Греция, Болгария, Сербия), христианская вера была восстановлена.

Очень вероятно, что «византийский урок» был не только плохо выучен, но и скверно понят страной, которая объявила себя наследницей умершей византийской бабушки.

http://politkuhnya.info/istoriya/gibel-pravoslavnoi-imperii_-chast-3.html

facebook twitter g+

 

 

 

 

Наши страницы

Facebook page Twitter page 

Login Form